Юрий
Вредные привычки или радости жизни?
— Ничего, жить будет, — заверил Бонд удивленного напарника, стаскивая с обездвиженного тела футболку и шорты с логотипом яхт-клуба.
Изначально Сухой планировал договориться, но у Бонда на этот счет было свое видение и все произошло так быстро. Один удар по голове и молодой, но увесистый парнишка, проведет пару часов в отключке в кабинке туалета еще и в одних труселях.
— Что дальше? — Бонд перед зеркалом поглаживал бейджик сотрудника яхт-клуба, прилипший к груди.
Форма подошла ему идеально.
— Дальше обходим частные яхты. Время раннее, многие еще на своих местах. Общаемся, присматриваемся.
Бонд вооружился фоткой Арины и ее пацана. Чуйка подсказывала, что она где-то рядом.
Когда обошли треть яхт и все безуспешно, время было на исходе, как и терпение. Жутко хотелось курить и материться. Аж, разрывало!
По странному стечению обстоятельств эти пагубные привычки в нашей организации были строго запрещены. Шеф не выносил ни запаха табачного дыма, ни матерных словечек. Есть у него и такой пунктик. Он за это даже штрафы ввел, которые не хило били по карману. Правда, сначала надо засветиться. Но, привычка, дело такое, что со временем становится частью тебя и ты уже сам не знаешь, когда вылезет наружу. Поэтому, при попадании в организацию курить бросали все и сразу.
Со вторым пунктом было сложнее. Здесь, скорее, работал принцип: чем больше запрещают, тем больше хочется. Поэтому, когда собирались с ребятами на попойку, мы не просто матерились, а разговаривали исключительно матом, и каждый раз обязательно поднимали тост за единственную в мире преступную группировку с цензурой.
Бонд повесил нос, в очередной раз ни с чем спустившись по трапу на причал. Неподалеку от нас, о чем-то беседуя, стояли трое таких же как и мы, только настоящих, сотрудников яхт клуба. Я было дернулся в сторону, желая уйти незамеченным, но Федор уверенно направился к ним, засовывая по дороге бейджик парнишки в карман.
Я не привык видеть в людях друзей, доверять кому-то или просить о помощи. От того ли, что сам никому не верил и видел в каждой роже, скорее, потенциальную опасность и скрытую угрозу. От этого его наигранное чистосердечное обращение к абсолютно чужим людям и их желание помочь, поставили меня в тупик.
— Мужики, помогите найти сестру, — и сует им фотку нашей девки на смартфоне, — молодая еще совсем, дура, закрутила с богатым подонком и сбежала к нему на яхту. Он же попользуется и бросит. Мать себе места не находит. Может кто видел?
Мужики уставились на экран смартфона и один отозвался.
— Я видел на «Miss Print», — остальные уставились на него с недоумением, — только вчера документы оформляли. Шикарная яхта и девка видная, вот и запомнил. Если не ошибаюсь, собирались на Силуэт.
У Бонда воодушевленно загорелись глаза.
— Только опоздали вы на пару часов, ушли еще утром.
Мы только радостно раскланялись в благодарностях и поспешили восвояси. Торжествующий Бонд ускорил шаг. Нужно было найти приличную лодку и он, видимо, знал где.
— Ну ты даешь! Даже я поверил, что сестру ищешь, — впервые захотел похвалить напарника, благодаря которому появился реальный шанс вылезти из образовавшейся задницы.
Только Бонд отреагировал совсем не так, как я этого ожидал.
— Я и не играл, — улыбку словно стерли с его лица, он задумался и замедлил шаг. — Сколько себя помню, младшую сестру искал по притонам, а матери из-за нее по вечерам скорую вызывал. Где она сейчас, шалава, я и не знаю. Только мать одна внука растит, Гришку, — вспоминая о ребенке Федор криво улыбнулся на одну сторону, — а я деньги отправляю. Так и живем.
Глава 13
Арина
На какой-то момент мне даже показалось, что вокруг стало очень тихо, словно время остановило ход. Такое иногда показывают в фильмах, но я и не думала, что в реальной жизни так бывает. Его рука все еще касалась моего лба, а глаза, меняющие оттенок в зависимости от настроения их обладателя, все глубже затягивали в свой омут.
От нахлынувшего волнения спас навязчивый телефонный звонок, который я с трудом опознала, как свой. Сигнал на смартфоне, который мне выдали во временное пользование, казался каким-то чужеродным. Надо все-таки уделить ему время и покопаться в настройках. В одно мгновение все вокруг снова пришло в движение и наполнилось звуками.
— Кто-то меня потерял, — пояснила я, неловко потянувшись к несмолкающему аппарату.
Ник как-то странно улыбнулся, опустил руку и отошел в сторону. И что это было? Только теперь мне пришло в голову, как это все выглядело со стороны и что подумают ребята. Но оказалось, никто ничего не заметил. Они все так же дурачились и смеялись, как и пару минут назад.
Когда я обернулась, подходя к двери, Ник уже присоединился к остальным, пытаясь спрятать визжащую Вики за своей спиной. На его темных волосах и белой футболке тем временем прибавилось синих и желтых объемных пятен. Артем, веселый, расслабленный, заливающийся смехом, находился в своем обычном состоянии, а вот Ника таким я, пожалуй, видела впервые. Он был похож на шкодливого мальчишку. Его лицо больше не было серьезным и сосредоточенным, глаза возбужденно блестели. А его смех! Он делал это так искренне, с упоением, невольно заражая всех и вся. Кажется, теперь и я видела его тем, о ком с такой любовью когда-то рассказывал Артем.
— Да, — ответила я наконец на звонок.
— Здравствуй, дочка. Ты где? Что это за крики? У тебя все в порядке?
Родной и заботливый голос отца в первую секунду отозвался радостью в моем сердце, пока сознание не дало задний ход. Я не должна поддаваться, не должна забывать, как легко он манипулирует мной.
— Привет, пап. Это не крики, а смех, здесь весело. Не волнуйся, у меня все отлично, — сказала я, спускаясь на нижнюю палубу по направлению к своей каюте и, главное, к душу. — Мы на острове Силуэт и пробудем здесь несколько дней.
— Хорошо, что ты недалеко. Помни, ты всегда можешь вернуться в свой номер на Маэ, только позвони и я тебя заберу.
Как никогда общаться с отцом было сложно. Я разрывалась между моим привычным состоянием любящей искренней дочери и необходимостью держать дистанцию. Даже не ожидала, что осваивать эти новые для меня игры будет так мучительно больно. Хотелось поскорее закончить разговор и снять с себя лицемерную маску.
