Еще раз поднимаю на него голову, своим выражением наверняка безобразно чумазого лица давая понять, что мое решение не обсуждается.
Включаю камеру. Работает, моя умничка! Свет от нее не яркий, но даже этого достаточно, чтоб заснять, куда я попала.
Пещера небольшая, примерно четыре на четыре метра и наполовину заставлена прогнившими до дыр холщовыми мешками. Точнее, когда-то это были мешки, а теперь только то, что от них осталось. С первого взгляда похоже на кем-то давно забытый хлам, припорошенный каменной крошкой.
Аккуратно спускаюсь ниже, плавно сползая со своей горы. И снова звон — перезвон. Чувствую, как переминаю босыми ногами холодные металлические кружочки. Медленно наклоняюсь, поднимаю один, подношу к свету. Да это старинная монета!
— Ни-и-к, — задираю голову, сердитый мужчина все также лежит на краю «второго этажа» и заглядывает в дыру, терпеливо наблюдая за мной, — кажется, я провалилась в хранилище Скруджа Макдака.
Когда-то, когда еще был жив дедушка, а мне было не больше семи и мама сотворяла на моей голове смешные косички баранками, вплетая разноцветные ленты. В те самые времена иногда дед брал меня с собой в лес по грибы. Для меня это было настоящее соревнование, и я очень старалась что-нибудь найти. Но дедушка, несмотря на возраст и плохое зрение, всегда преуспевал в этом деле, и обойти его никогда не получалось. Чтоб я не обижалась, он шутя говорил, что причиной тому его волшебные очки с большими линзами. Мол, когда и у тебя появятся такие, ты тоже будешь непобедима. Мы смеялись, это было нашей маленькой тайной.
А в один из таких походов я отвлеклась, отстала и заблудилась. Долго ходила кругами по лесу, а потом вся в слезах абсолютно случайно вышла на залитую солнцем поляну, где на каждом шагу росли восхитительные белые грибы. Вскоре я услышала, как дедушка зовет меня, а когда он подошел и увидел мою находку, сказал, что я нашла настоящее сокровище!
— Как же так, ведь у меня еще нет волшебных очков? — недоумевала я.
— Когда волшебство живет в твоем сердце, очки не нужны! — заверил дед.
Он обнял меня своими тяжелыми шершавыми ладонями, и мы еще долго наслаждались видом сказочной поляны. Где-то над головой на все лады щебетали птицы, а по шляпкам грибов, всюду видневшимся из зеленой травы, играя в догонялки, скакали кузнечики, жужжали букашки и порхали бабочки.
В тот момент я ощущала себя первооткрывателем, не хуже, чем Христофор Колумб, ступивший на берег Америки, или Юрий Гагарин, восторженно рассматривавший Землю из космоса. Одно из самых ярких впечатлений детства. А сейчас, стоя посреди пиратских сокровищ, которые, наверняка, искали всем миром не одно столетие, я не чувствовала ничего кроме удивления и усталости. Как же так?!
Прихватив с собой несколько монет, я снова вскарабкалась на уже освоенную мною гору из мешков. Только теперь под ногами заметила щепки. Видимо, проход был замаскирован какими-то деревяшками, присыпанными камнями. Но дерево прогнило и не выдержало моего веса.
Сначала отправила наверх свое снаряжение, а затем, дотянувшись до руки Ника и сама была вытянута из золотой дыры.
Забираясь, забыла про разодранную ладонь и перенесла на нее вес. Мелкие камни словно того и ждали — впились в открытые раны и я взвыла от неожиданной боли, из глаз брызнули слезы. Ник подтащил меня к себе, и я уткнулась головой в его плечо, все еще морщась и закусывая губы.
— Тиши, тише. Сейчас пройдет, — успокаивал он меня, убаюкивая, как ребенка. Я подняла голову и его ладони тут же обхватили мое лицо, нежно касаясь горячими пальцами мокрых скул. — Как же ты меня напугала! Никогда так не делай больше! — всегда собранный и уравновешенный Ник был на грани. Голос то срывался до крика, отражаясь эхом, то затихал до хриплого шёпота, в нем смешалось все: боль, нежность, агрессия, отчаяние. — Я не смогу жить без тебя. Понимаешь?
Я понимала, потому что чувствовала тоже самое.
Его сухие горячие губы в уже привычной темноте нащупали мои, вздрагивающие, холодные и соленые от слез, которые все не желали останавливаться. Сжимая и кусая до боли, мы изучали друг друга на вкус, пока не начали задыхаться от возбуждения. Ник снова прижал меня к своей груди, глубоко вдыхая запах моих волос, а я закрыла глаза и наконец расслабилась, слушая ритмичное биение его сильного сердца.
Мы с трудом оторвались друг от друга, но покинуть эту мрачную пещеру хотелось уже невыносимо.
Дневной свет был совсем близко. Вот только проход оказался частично завален. Чтоб пройти, пришлось разгребать камни. Ник не хотел меня подпускать к этому занятию, но я настаивала, уверяя, что буду поднимать только те, что мне по силам.
Спорила зря, сил во мне оказалось чертовски мало. Как же обидно, что я такая слабая и ничем не могу помочь!
Ник залез наверх и скинул оттуда несколько увесистых булыжников. В это образовавшееся отверстие мы и пролезли. Пещера сузилась до едва проходимого коридора, свернула за угол и в глаза врезался яркий дневной свет. Привыкшие к темноте они сжались до двух маленьких щелок. Еще несколько шагов и в лицо ударил поток теплого воздуха с ароматом свежей зелени, трелями птиц и прилипающими к влажной коже надоедливыми насекомыми, к которым я была жутко рада снова вернуться.
Когда зрачки немного привыкли к свету, я все еще жмурясь от солнца, огляделась. Мы вылезли из расщелины посреди какой-то горы, утопающей в растениях.
— Куда дальше? — растеряно схватила за руку Ника.
Стоя на краю я жутко боялась оступиться на подкашивающихся ногах. Все тело жутко ломило от полученных ушибов, но взваливать еще и эти вопросы на не менее уставшего чем я мужчину мне не хотелось.
— Бросаем снаряжение, — Ник буквально вырвал из моих рук прижатые к сердцу любимые ласты и кинул в образовавшуюся кучу с баллонами и жилетами, — поднимаемся на гору, там будет дорога, которая ведет к берегу.
— Где мы вообще?
— В закрытой части заповедника. Здесь почти не бывает туристов, — Ник задумался, осматриваясь по сторонам, затем отчего-то самодовольно улыбнулся и прижал меня к себе, — ну, кроме тех, что забрели случайно, как мы.
Мужчина сделал уверенный шаг в сторону, упираясь босой ногой в ствол молодого дерева, попружинил на нем, испытывая на прочность, и протянул мне руку.
