Он был прав, но я так волновалась за ребят, что все равно сделала пару шагов по направлению к залу. Официант прятался за стойкой, пока какой-то здоровяк с разбитой бутылкой нападал на Джема. За его спиной растерянно пищала Вики. Рядом Артем отбивал удары сразу двоих, наверняка, вспомнив все уроки джиу-джитсу. Не в лучшем положении был Ник. Его атаковали сразу трое.
— Нужно что-то сделать! — взывая к помощи, посмотрела на Аркадия, который уже до боли сжимал мою руку, не давая ступить и шага.
— «Собака, укушенная змеёй, боится и сосисок», — усмехнулся Аркадий. — Мудрая бразильская пословица, ничего не скажешь. А твоих друзей жизнь, похоже, ничему не учит.
Я совсем не понимала его. Почему он такой спокойный? Ведь ребятам грозит реальная опасность. А он сам ничего не делает и меня не отпускает.
В этот момент из женского туалета вышел Джеймс, надвигаясь на меня, как разъяренная грозовая туча. В ужасе я попятилась к Аркадию, и тот с удовольствие обнял меня, заломив мои руки.
— Ну наконец-то! Я думал самому придется ее тащить, — возмущенно бросил он здоровяку.
Это обо мне? Они вместе? Я снова попыталась дернуться, тогда Аркадий нажал на какую-то болевую точку на моей руке и я услышала скрежет собственных зубов, а из глаз посыпались искры.
— Виноват, шеф, — из бульдога Джеймс превратился в послушного щенка с глазами кающегося грешника.
— Я никуда с вами не пойду! — закричала, пока сухая холодная ладонь не закрыла мой рот.
— Еще как пойдешь, и даже будешь хорошо себя вести, — почти в ухо как-то неожиданно зло проговорил Аркадий. — Ты же хочешь сохранить им жизнь? А? Интересно, кто тебе дороже блондин или брюнет? Один раз его уже подстрелили, а мои ребята точно не промахнутся.
При этом он встал таким образом, что я все еще с зажатым ртом могла видеть, как на спине Артема появилась красная точка лазерного прицела, которая внезапно перескочила на грудь Ника, останавливаясь в районе сердца.
Во рту почувствовался привкус крови. Кажется, я прокусила губу.
— Пожалуйста, прекратите это, я пойду с вами, — произнесла, как только Аркадий освободил мой рот, затащив меня обратно за угол.
— Вот и умница.
Грубо схватив за руку, Джеймс выволок меня во двор через черный ход, где нас ждал автомобиль. Знакомый рыжий водитель за рулем с каким-то дурацким именем. Сурен? Или как его там? Из зеркала заднего вида с непонятным сочувствием на меня посмотрели его на удивление яркие и выразительные глаза. Да нет, наверное, показалось. Откуда в этих людях сочувствие? Они и не знают о его существовании.
Аркадий сел рядом и, как ни в чем не бывало, стал что-то спрашивать про отца. Словно нам предстоит познавательная экскурсия в горы или приятная поездка на яхте. Но это было настоящее похищение, и я никак не могла понять, чего он от меня хочет. Мои мысли, как и мое сердце, остались там, где между Ником и Артемом мечется смертельная красная точка.
За окном мелькали высокие деревья, беззаботные люди, играющие с детьми, полоска белоснежного песка пляжа, ласковый шум океана. Мне было все равно, куда меня везут. Я даже не задавала вопросов. Неожиданный укол в плечо отрезвил, заставив одернуть руку.
— Хороших снов, — последнее, что услышала от Джеймса, у которого на лбу начал наливаться приличный шишак.
От того, что ему все — таки досталось по заслугам, стало так хорошо, что отключилась я с улыбкой на лице.
Погружаюсь в густой кисель. Ни тело, ни мысли уже не поддаются управлению. Перед глазами все поплыло. Одна картинка рассыпается на части и ее тут же сменяет другая. Безумный круговорот лиц, явлений, событий — меня словно засосало в калейдоскоп. Парю внутри огромного туннеля, заглядывая в окна знакомых мне людей, возвращаясь в события, участницей которых когда-то являлась. В одно из таких окон, собрав всю свою волю, беспардонно вваливаюсь, заметив мелькнувший силуэт моей мамы.
Казалось, я навсегда забыла тот день и вычеркнула из жизни, запретив себе даже вспоминать. Тогда я еще училась в школе, заканчивала одиннадцатый класс. На дворе разгар необычно теплого апреля, впереди экзамены, на подготовку к которым уходит все свободное время. Рюкзак с учебниками неприятно тянет спину. Небольшая улица из частных домов утопает в первых цветах и пении птиц.
Воздух прогретый, но еще такой влажный от утреннего дождя. На лицо льется солнце, от него на носу и в окрестностях уже высыпали первые веснушки. А легкий ветерок вызывает капель из остатков дождя со свежей листвы, такой блестящей, словно кто-то по ночам старательно покрывает ее глазурью.
Открываю массивную кованую калитку, по дорожке, поросшей зеленью, прохожу к дому. Мама должна быть в саду. Сегодня она заканчивает одну из своих картин, спешу увидеть, как наносятся последние штрихи.
Машина отца припаркована у гаража. Странно, почему он не в офисе? Родители о чем-то спорят. Оба не знают, что последние уроки отменили, и я вернулась раньше обычного. Голос отца неожиданно пугает, крики слышны еще не доходя до дома.
Таким я вижу его впервые. Со мной он всегда добрый, заботливый и крайне обходительный. Не знала, что он вообще способен на такое. Тем более с мамой! Потому что, на людях он ее боготворит, восхищается ей и ее работами. Неужели, на деле все обстоит иначе?
— Тебя никто не держит! Можешь уйти хоть сейчас! — орет отец как ненормальный, и даже у меня, спрятавшейся за колонной, на голове шевелятся волосы.
— Я уже говорила, что не оставлю тебе дочь! — захлебываясь в слезах отвечает мама, — если мы и уйдем, то вместе!
— Никогда, слышишь! Никогда этого не будет! По сравнению со мной ты никто, ни в этом доме, ни в этой стране, где все решают деньги.
Это какой-то бред! Может, у моего отца есть брат близнец, отъявленный злодей, как это бывает в мультфильмах? У моих родителей все идеально. Они же любят друг друга. Это просто не они!
— Арине скоро восемнадцать, и она сама будет решать, как и с кем ей жить, — уже спокойно отвечает мама и я слышу, как она нервно закидывает кисти в специальный ящик.
— Я уже давно все решил, как будет лучше для моей дочери. А если попытаешься настроить ее против меня — я тебя уничтожу, — сдавленный стон и треск сухих веток кустарника, в который отец безжалостно швыряет маму, как ненужную вещь. — Ты знаешь, я не бросаю слов на ветер.
Срываюсь с места и бегу на второй этаж в свою комнату. Изнутри закрываюсь на замок и обессиленно сползаю по двери, обнимая голову руками. Не хочу этого видеть, не хочу этого знать. Губы сами шепчут: «Господи, пожалуйста, верни мою идеальную семью, моих любящих родителей! Пусть все это будет только дурацкий сон, галлюцинации от недосыпания после ночи над учебниками, игра моего воображения».
В тот день, едва оказавшись в кровати, я уснула, а когда услышала стук в дверь, мама звала меня на ужин. Отец вернулся с работы, шутил и рассказывал свои истории. Родители улыбались, словно ничего и не было. За столом мама поправляла красивое платье с длинным рукавом, тщательно скрывая глубокую царапину на запястье, но я старалась не замечать этого. Мои молитвы услышали. Мои родители счастливы вместе, а днем ничего не было. Только дурацкий сон.
