Картинка рассыпалась на пиксели, и я снова барахтаюсь в киселе. Ноги и руки увязли в жиже непонятного цвета, я пытаюсь плыть, но застреваю в ней все глубже. Неожиданно голову разбивает звон тысячи колоколов. А еще ужасно хочется пить.
Вокруг так темно. Только тусклый свет луны проникает сквозь решетку на окне, вырисовывая продолговатые прямоугольники на моих ногах и кусочке пола. Ущипнула саму себя, что есть сил.
— Ай! Выходит, это уже не сон, — проговорила хриплым шепотом пересохшими губами.
Пытаюсь приподняться на локтях и осмотреться. Голова раскалывается. К горлу подкатывает тошнота. Даже после самой худшей попойки в жизни не было такого дрянного состояния. Что со мной происходит?
Сажусь, свешиваю ноги в босоножках, нащупываю ими пол. Я на кровати. На мне то же платье и купальник, в которых я была в баре. В голове все плывет, но я не на яхте. За окном слышно ночное щебетание птиц и оживленный гул насекомых. Я в доме где-то на острове или на материке.
Каждое движение дается с трудом, словно импульс от мозга до конечностей доходит по какому-то удлиненному пути, занимающему уйму времени. Пытаюсь дотянуться до окна, чтобы впустить свежий воздух, но тщетно. Упираюсь в гладкое стекло, руки соскальзывают вниз, словно к каждой привязано по гире. Сейчас открыть его у меня просто не хватит сил.
Пытаюсь передвигаться на ощупь. Рядом с кроватью натыкаюсь на перевернутый поднос и какую-то разбросанную посуду, фрукты, стакан с разлитой жидкостью. Теперь понятно, что так громко звенело, отдаваясь в больной голове.
Еще пара шагов вдоль стены и нахожу светильник. Щелчок и комнату заливает свет. С непривычки он режет глаза, и я прикрываю их руками, при этом с любопытством осматривая свою тюремную камеру.
Обстановка даже приятная. Приличных размеров кровать, тумбочка, платяной шкаф, стеллажи с множеством книг, небольшое окно с занавесками в мелкий цветочек, две двери в другом конце комнаты.
Огибаю пространство по периметру, опираясь о стену. Знаю, кротчайший путь между двумя точками по прямой, но не в моем случае. Ноги не желают слушаться, а голова, кажется такой тяжелой, что приходится ее придерживать одной рукой, чтобы не укатилась, будто колобок.
Отчаянно дергаю за ручку двери справа — закрыта. Перехожу к следующей, легкое нажатие и деревянное полотно подается мне навстречу. Ванная комната и унитаз! О, чудо! Наверное, еще никогда не была так рада этой встрече. Даже не знаю, чего хочу больше, наконец пописать или напиться воды из-под крана. Нет, сначала всё-таки писать, кажется, не делала этого целую вечность.
Умываю лицо и жадно заглатываю воду из своих ладоней. На стене зеркало, зрачки все еще расширены. Что за дрянь они мне вкололи?
Возвращаюсь в комнату, снимаю босоножки, заползаю обратно на кровать и сворачиваюсь под одеялом калачиком. Свет не выключаю, так спокойнее. Как в детстве, когда боишься, что в самый разгар ночи из-под кровати начнут вылезать злобные чудовища. Своих чудовищ за этой дверью я знаю в лицо, но не хочу пропустить момент, когда они окажутся рядом.
Меня начало знобить, и я никак не могу согреться. Уже скрылась под одеялом с головой, в надежде создать там своим дыханием подходящий микроклимат. Обычно помогает. Но в этот раз холодно не снаружи, а внутри. Тело то трясет до стука зубов, то отпускает, и я расслабленно закрываю тяжелые веки.
Мороз, то и дело хватает меня своими колючими рукавицами за голые ноги и руки. Заснеженные улицы, сугробы, покрытые ровной гладкой коркой льда, оттого чем-то напоминающие пластик. Нарядные манекены с лицами любимых людей, надежно спрятанные в витринах пустых магазинов. Вижу свое жалкое отражение все в том же летнем платье. Застывший иней на стекле. Оно такое холодное, что я боюсь примерзнуть к нему, касаясь голыми руками. Но и отойти не могу — все они там! Мама в летнем воздушном шарфике с застывшей на лице улыбкой, отец в привычном деловом костюме. Мари, застенчиво опустившая глаза, Сергей в той самой рубашке, что так ему шла в ресторане.
Перехожу к следующей витрине. За ней меня встречает застывший Скай со стеклянными глазами, как у чучела. От испуга отпрыгиваю назад, но пересилив себя тут же возвращаюсь. Рядом неподвижные Джем и Вики, но такие счастливые в этом моменте. А вот и два лучших друга: Артем и Ник. С пятнами крови на одежде после драки в баре и глазами, полными надежды. Они словно вглядываются в лица за стеклом, но не видят меня.
— Я здесь! — кричу, пытаясь разбить витрину и разбудить их, но мои кулаки не оставляют даже царапин. — Я здесь! Почему вы не видите меня?!
— Эй, эй, не ори так, тише, — чья-то теплая рука заботливо накрывает мой лоб. — Температуры, вроде, нет, — продолжает незнакомый мужской голос, и я испуганно распахиваю глаза, но тут же прищуриваюсь от ослепляющего дневного света.
Надо мной навис рыжий с растрепанной вихрастой головой, а его глазища, яркие, как та самая первая листва, тревожно изучают мое лицо.
— Сурен! — вздрагиваю, уворачиваясь от застывшей на моем лбу тяжелой руки.
— На самом деле я Юрий, — смущенно улыбается мужчина, неохотно слезая с кровати.
С опаской поглядывая на его осторожные, плавные движения, сажусь, подтягивая коленки, кутаюсь в одеяло, и медленно отодвигаюсь подальше от одного из моих похитителей.
— Не бойся, я не причиню тебе вреда, — отступив еще на пару шагов к стеллажу с книгами, убедительно говорит он, продолжая внимательно за мной наблюдать, как за подопытной мышью.
Ага. Как бы не так! Еще недавно вы были милыми чудаковатыми братьями и моими соседями по отелю. А в итоге выкрали и увезли непонятно куда и зачем. Ваш лимит доверия на этом исчерпан, господа похитители.
Пока рыжий с интересом пробегал по корешкам книг, расставленных на стеллажах, я в очередной раз окинула неподвижного мужчину подозрительным взглядом. Чувство было странное, словно он и сам боялся меня спугнуть, но от этого бояться его меньше у меня не получалось. А стоило рыжему пошевелить рукой, всего-навсего доставая с полки заинтересовавшую его книгу, как я неожиданно для самой себя вздрогнула.
Заметив это, мужчина разочарованно склонил голову, до белизны костяшек сжимая в руке выбранную книгу, и направился по направлению к выходу из комнаты.
— Постой, — набравшись смелости, рискнула снова привлечь к себе внимание. — Сколько я была в отключке?
Едва услышав мой испуганный голос, мужчина остановился.
— Больше суток, — обернулся он, откровенно меня разглядывая. — Рекомендую помыться и поесть, пока не приехал шеф.
На тумбочке замечаю новый поднос с чашкой чая и каким-то бутербродом. На полу уже ничего нет, все убрано. Когда только успели?
— Шеф? Аркадий?
— Он самый, — уже не глядя, отвечает Юрий, одновременно запихивая поглубже торчащий из заднего кармана джинсов модный смартфон.
— Что ему от меня нужно? — рискую задать главный вопрос, пока мужчина в хорошем расположении духа и идет на контакт.
