Закрыла глаза и представила, что все это лишь дурацкий розыгрыш. Вот сейчас я выйду из ванной комнаты, а там Ник с ребятами. Он только посмотрит на меня и согреет своими глазами цвета горячего шоколада, и на душе разольется такое знакомое тепло. А Артем, смеясь, первым начнет расспрашивать: «Ну, что, птичка, поверила?». А после сам же крепко обнимет: «Не дрейфь! Да разве б мы тебя бросили тут одну? Ну, давай, веселей! За кого ты нас принимаешь?! Мы своих не бросаем!».
— Не бросят. Они найдут меня. Не знаю, как, но обязательно найдут! — прошептала сама себе и схватившись за эту мысль, как за спасательный круг, вылезла из-под горячих струек воды.
В желудке заурчало, и я вспомнила про оставленный для меня на подносе бутерброд. Я должна есть и быть сильной, если хочу вернуться домой. Подсушила полотенцем волосы, завернулась в него же и вышла в комнату.
Бутерброд оказался вполне съедобным: подсушенный в тостере хлеб, овощи, лист салата, тунец. Чай в чашке уже остыл, но я так проголодалась, что об этом и не думала. Сразу вспомнились кулинарные шедевры от Джема по утрам и наши веселые совместные завтраки в дружной компании. Как же мне вас всех не хватает, ребята!
Я застыла у окна, разглядывая кустарники и деревья за окном. Интересно, где я? Да где угодно. Вот дожую бутерброд и попытаюсь открыть окно, может, удастся хоть что-то услышать: шум дороги, океана, следы цивилизации. Если рядом есть населенный пункт, то можно попробовать сбежать. А вот если я на частном острове, то и рисковать не стоит, все равно далеко не убегу. Если только утопиться с горя в океане, но это пока не входит в мои планы.
Шум вертолета быстро вернул меня к реальности, выдернув из таких приятных и волнительных мыслей о побеге. Если это Аркадий, то предстать перед ним еще более беззащитной, в одном полотенце на голое тело, не хотелось бы. Вместо него я закуталась в белый махровый халат, кем-то заботливо оставленный для меня в той же ванной комнате. Его размер был гораздо больше моего. Да, что уж там! В него легко влезли бы две таких, как я. Но это было неважно, так как свои вещи я уже, как могла, постирала в раковине и развесила сушиться.
Что-то подсказывало, что Аркадий прилетел не для того, чтоб вернуть меня счастливому отцу. А если мне придется провести здесь какое-то время, то нужно приспособиться к новым условиям и выживать с тем, что имеется под рукой.
Удивительно, но именно сейчас вспомнились походы в горы, в которые брал меня с собой отец. Жизнь в палатке, минимум необходимых вещей в рюкзаке, простая пища, приготовленная на костре. Тогда это казалось экстримом, яркими впечатлениями, так отличавшимися от будней в городе среди стекла, металла и бетона, где все потребности можно удовлетворить одним касанием волшебной пластиковой карточки.
Теперь эти воспоминания трансформировались в необходимые каждому навыки выживания. Помимо потрясающих видов и фотографий походы в горы научили меня главному — чтобы выжить и даже быть счастливым, человеку нужно не так и много. Организовать безопасный ночлег, вовремя потреблять пищу, пополняя силы, в любой ситуации сохранять трезвость ума и, во что бы то ни стало, продолжать двигаться к своей цели. Моя цель — выбраться отсюда живой.
В коридоре за дверью послышались мужские голоса и скрип половиц от чьей-то тяжелой поступи. Скрежет металла в замочной скважине и я, потуже запахнув необъятный халат, вжимаюсь в подоконник, скрещивая руки под грудью в защитном жесте.
— Добрый день, Ариночка, — встречаюсь с фальшивой радушной улыбкой, — как устроились на новом месте?
Побритый до блеска и идеально отглаженный Аркадий уверенно проходит в комнату и присаживается на стул возле гардероба. Непринужденно облокотившись на спинку, он закидывает одну ногу на другую и изящно скрещивает свои длинные корявые пальцы в районе колена. Странно, раньше его пальцы казались мне вполне нормальными, а в свете последних событий в этом прогнившем человеке так и хочется искать изъяны.
— Жива, здорова, вашими молитвами, Аркадий Николаевич.
Рядом с ним, вровень со шкафом, пристраивается Джеймс. Хотя, я уже сомневаюсь, что его действительно так зовут. Шишка на лбу начала спадать, руки спрятаны в карманы легких льняных штанов, армейская выправка. Стоит, осматривает меня надменным взглядом. Цепной пес, не иначе.
— Ну зачем же так официально? Мы уже давно перешли на «просто Аркадий». А то, что шутить изволите, так это прекрасно. Видит Бог, мы с вами быстрее найдем взаимопонимание и обоюдно уладим все вопросы.
«Да уж, Бог все видит! И как ты втирался в доверие со своими байками, и как украл меня средь бела дня, урод!» — внутри все рокотало и дымилось, только что пар из ноздрей не шел. Злость — это хорошо. С такими людьми лучше быть злой и сильной, чем слабой и жалкой.
— И чего же вы от меня хотите? Может, посвятите в свои планы?
Хитрые глазки возбужденно заблестели и воодушевленно забегали, словно даже мысли о затронутой теме не одну ночь искушали, соблазняли и в конечном счете доставляли неземное удовольствие, не меньше.
— Понимаете, Арина, — Аркадий резко оторвался от стула и принялся вальяжно расхаживать по комнате, — ваш отец оказался держателем акций одной очень интересной компании. До недавнего времени он и сам не подозревал, чем именно обладает. Не стану загружать вашу очаровательную головку подробностями, скажу только, что мне нужна ваша помощь.
— Для этого надо было меня похищать? Чтобы попросить о помощи? — услышала как эхом отдается собственный, неожиданно громкий голос.
— Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер, девочка! — резко утихомирил меня Аркадий своим повышенным тоном.
Я только нахмурилась и крепче сжала руки на груди, а здоровяк за спиной Аркадия расплылся в едва заметной довольной улыбке. Чертов садист! На него, наверное, Аркадий орал и покруче.
— Хорошо. Что я должна сделать?
В каком-то фильме про заложников видела, что подыграть преступникам, не такая и плохая тактика. Это даст мне и тем, кто меня ищет время. А это все, что у меня есть.
— Для начала, я попрошу тебя сказать кое-что на камеру, — Аркадий оторвался от разглядывания начищенных кончиков своих ботинок и подошел ко мне, застыв на расстоянии вытянутой руки. — Что тебя похитили, и ты жива, здорова, но тебя не отпустят, пока папочка не выполнит условия.
