— Возьми себя в руки! — шагая по комнате, говорила я сама себе незнакомым голосом, вырывающимся из сдавленного спазмами пересохшего горла. — Глупо бояться того, чего еще не случилось.
Я все понимала, только спокойнее от этого почему-то не становилось. Хотелось снова оказаться маленькой и спрятаться за мамой с папой, которые никогда не дали бы меня в обиду.
Когда в коридоре послышались тяжелые шаги я напряглась и задержала дыхание.
— Не скучали, Ариночка? — надменно произнес Аркадий, пройдя в комнату, пока здоровяк придерживал для него дверь. — О, Жюль Верн, — заинтересованно поднял с кровати раскрытую книгу, — хороший выбор, старый добрый капитан Немо.
Пока Аркадий усмехался надо мной, бросив недовольный взгляд на фрукты с лимонадом, я не заметила, как сделала несколько шагов назад и уперлась в стену, неожиданно ударившись затылком. Отвечать ему что-либо не хотелось вовсе. Да и не требовалось. Этот человек настолько был увлечен своей игрой, что мнение подопытной мышки его и не интересовало.
— А ваш папочка оказался крепким орешком, — разглядывая книги на полках, Аркадий нервно постукивал своими корявыми пальцами по стеллажу, — на том прекрасном видео, что мы с вами недавно сняли, он видите ли не распознал свою дочь и заявил, что отказывается иметь дело с шантажистами.
В этот момент я и предположить не могла, какими будут его дальнейшие действия. Но закипающая в нем злость, казалось, заполнила уже всю эту комнату.
— Придется отправить папочке другие доказательства, поубедительнее, — он медленно и уверенно приближался, наслаждаясь моим страхом. — Что бы ему такое отправить? Может, ваши очаровательные пальчики? — Аркадий выхватил мою руку, до боли сжимая запястье. — Вот, как раз с колечком. Как думаете, Ариночка, такое доказательство вашего папеньку устроит?
Неужели он серьезно собрался отрезать мне пальцы? Испуганно взглянула на Бонда, тот только усмехался, спокойно поглядывая на своего босса. Вот только из его кармана сегодня нарочито торчал садовый секатор для кустарника. Похоже, серьезно! За таким дело не постоит. Ему, что пальцы отрезать, что перерезать горло. Наверняка, даже аппетит не пропадет.
— Ну, конечно, какой же я несообразительный! Вы же играете на фортепиано?! Пальцы вам еще пригодятся! — Аркадий отпустил мою руку, и я с облегчением выдохнула.
Неужели это все-таки игра? Но расслабилась я рано. Аркадий достал из кармана раскладной швейцарский нож и с увлеченностью маньяка принялся водить им по моему лицу. Я замерла на месте, на секунду зажмурившись от ужаса. Что задумал этот сумасшедший? Пересилив себя, я открыла глаза и с отвращением посмотрела ему в лицо.
Холодный металл, едва касаясь, очертил мой подбородок, скулу и остановился в районе виска.
— А вот без уха вполне можно прожить. Так ведь? Я слышал, сейчас даже искусственные делают так, что не отличишь.
Вот оно что! Только не ухо, чертов псих!
Кончиком ножа он поддел сережку.
— Может, поведаете, откуда у вас эти невзрачные серьги с топазами?
Он не задел меня своим пренебрежением. Я только вспомнила, как мама отдала мне их. Это было незадолго до той жуткой аварии, когда частный самолет, в котором она летела, исчез с радаров, предположительно разбившись в горах. Она позвала в свою мастерскую, достала из кармана маленькую атласную коробочку и сказала, что эти камни еще помнят то время, когда они с отцом безумно любили друг друга. «Пусть они принесут тебе счастье», — говорила она, вкладывая серьги в мои ладони. Тогда я не придала значения ее словам. Была уверена, что родители ни на минуту и не переставали друг друга любить.
— Они мамины, — честно ответила я, — и дороги мне. Отец подарил их ей на первую годовщину.
— Ах вот оно что! — радостно воскликнул Аркадий. — Тем лучше, их на вашем прелестном ушке папочка точно узнает.
Да уж, мама, не такого ты мне желала будущего. Я вдруг увидела себя со стороны, с приставленным к лицу ножом, и мне стало так жалко саму себя. От воспоминаний о маме или от всего сразу из глаз полились слезы. Сначала одна, быстро пробежавшая по щеке и оставившая едва заметную влажную дорожку. А за ней и все остальные.
***
— Мистер Серебров, вам посылка! — парнишка с ресепшн догнал меня уже на лестнице и вручил небольшую легкую бумажную коробку, когда я задумчиво проходил мимо.
— Да, спасибо, — ответил машинально и продолжил свое движение в номер, аккуратно придерживая ту самую посылку.
Что-то внутри перекатывалось и тихо ударялось о стенки. Кроме адресата никаких опознавательных знаков. Странно? Очередные письма с угрозами? Новая видеозапись? Сейчас же вызову Донована, пусть разбираются. Может, пальчики снимут или еще какие зацепки.
Вот уже почти неделя без нормального сна давала о себе знать. Ноги подгибались, а мысли в голове путались. Арина как сквозь землю провалилась. Прочесали уже десяток островов и ничего. Если я подпишу эти чертовы бумаги, они убьют мою единственную дочь, как ненужного свидетеля. Я бы так и сделал на их месте. А если не подпишу? В любом случае возненавижу себя, что не уберег ее. Где ты, Арина? Где?
Юрий
«Ищу я выход из ворот, —
Но нет его, есть только вход…»
В. Высоцкий
Она больше не рыдала, не всхлипывала, а мирно спала под одеялом, укрывшись им с головой, словно эта тонкая ткань была способна защитить ее.
— Ну, не загоняйся ты так, все с ней в порядке, жить будет, — успокаивал Бонд, похлопывая по плечу, заметив, как я неподвижно склонился над экраном смартфона. — Никто и не собирался ее калечить. Так, попугать… А то, что Аркадий озвереет, я и сам не ожидал. А чего ты хотел? — продолжил он свой монолог, — она заложница. Что ждет ее дальше, одному шефу известно. А наше дело маленькое, сказали — исполняй.
Он был прав. На сто процентов прав. Но не досказал главного, скажут убить — мы должны будем сделать и это. В голове прокручивался миллион вариантов, а я никак не мог найти верный.
Больше всего хотелось подняться, открыть комнату, взять девчонку за руку и увести с этого проклятого острова. Но Бонд будет первым, кто остановит меня. И снова будет прав.
Если мы все-таки сбежим, а нас найдут, то прикончат обоих. Если она успеет вернуться под защиту влиятельного отца, то будет жить своей прежней жизнью, где мне не место. А меня точно прикончат при любых раскладах, стоит только показать свою слабость.
Аркадий непростая птица, из его организации так просто не выходят. Этот партийный билет сдать нельзя. Если только с пулей во лбу и ногами вперед. По крайней мере за эти годы не знаю ни одного такого счастливчика, кто все еще был бы жив, потому что сам их выслеживал и скидывал чистильщику адреса.
— Пойдем, что ли пожрем? — пробасил Бонд из другого конца комнаты, потягиваясь на диване, — там запечённое мясо оставалось.
