— Я знаю, что ты не спишь, — мягким спокойным голосом констатировал Юрий, когда краешек кровати прогнулся под его весом. — Арина, пожалуйста, посмотри на меня.
Как бездушная кукла открыла глаза и повернула голову в его сторону. Теплая ладонь легла на мой лоб, а на его углубились две вертикальные морщинки между бровей.
— Температуры нет, уже хорошо, — убеждал он сам себя, мне же было абсолютно все равно.
В глубине души я надеялась, что теперь он встанет и уйдет, а я тихо умру в одиночестве. Но не увидев никакого отклика, мужчина неожиданно лег рядом со мной на кровать, откинувшись на спину, копируя мою трагичную позу покойника. Юрий так же, как и я, пару минут просто лежал молча, тупо разглядывая потолок. Но в какой-то момент его руки перекочевали под голову. Благо дело, размеры кровати позволяли двум взрослым людям вполне свободно на ней находиться даже с раскинутыми в стороны локтями.
Я продолжала поддерживать свое безразличное состояние, но должна была признать, что он уже меня заинтриговал и я ждала, что будет дальше.
— Когда мне было лет шесть, — невзначай заговорил мужчина, — у меня был кот по кличке Тишка. Не поверишь, но это был мой единственный настоящий друг.
Борясь с желанием повернуть голову и увидеть искреннюю детскую улыбку на его лице, я упорно пялилась в потолок.
— Моя мать, тогда еще яркая и красивая, часто уходила в запои, и я мог неделями не видеть ее.
Мужчина снова замолчал, а я все-таки повернулась, разглядывая, как напряженно сжимаются его губы.
— В такие дни отец почти все время молча ненавидел меня. По утрам на столе появлялась тарелка холодной каши, в обед после школы я сам разогревал слипшиеся макароны, а вечерами садился за уроки и всякий раз получал от него подзатыльники, — Юрий снова взял паузу и усмехнулся. — И за то, что соображаю слишком быстро, и за то, что отказываюсь отвечать.
Его грудь тяжело поднималась и опускалась, словно каждое из этих воспоминаний было покрыто такими колючками, что достать их, не разодрав душу, не представлялось возможным. На глубоком вдохе он опустил руки вдоль тела, запрокинул голову и прикрыл глаза, а я подвинула свою руку к его, нащупала ладонь и сжала холодные пальцы. В ответ он сжал мои, но так и не повернул головы. Странно было его касаться, даже как-то естественно, словно мы уже делали это когда-то, не считая обработки моей раненой руки.
— Тишка был крупным и в меру пушистым. Мы росли вместе. И он, и я — оба были рыжими. Только кот в поперечных темных полосках, как тигр. Спал всегда только со мной. Ляжет в ногах в кровати и мурчит громко, как трактор! Он мурчит, а я глаза закрою и улыбаюсь от радости. Казалось, даже соседи слышат. Стены в квартире были не толще картонных. Они, в самом деле, все слышали. И как я кричал в тот день, рыдал до воя, умолял остановиться, когда отец убивал его головой об стену.
Мой нос зашмыгал, упираясь в крепкое мужское плечо. Юрий повернулся и прижал меня к себе, заключив в объятья. Что-то внутри прорвалось и целое озеро слез из сожаления и боли впитывалось в мужскую футболку с ароматом горной свежести от стирального порошка.
— Прости. Я никому этого никогда не рассказывал и, наверное, не стоило. Не тебе и не сейчас точно.
Юрий принялся руками вытирать мои слезы, но на их месте тут же появлялись новые, словно там прорвало настоящую дамбу.
— А как же твоя мама? Как она могла оставить тебя с таким отцом? — проговорила сквозь всхлипы.
— Когда она не пила, то говорила, что любит меня и сожалеет обо всем. Но это было так редко, словно и не было вовсе. Мне от нее вообще мало что осталось, разве что внешность. Сейчас покажу.
Юрий достал из кармана смартфон, но от влаги, которая осталась на его руках после моих слез, сенсор отпечатка пальцев не срабатывал. Тогда он, не задумываясь, разблокировал экран графическим ключом, нарисовав по точкам обычную букву N. Через минуту поисков в разных папках с отсканированной черно-белой фотографии на меня смотрела красивая женщина с веселым беззаботным мальчишкой лет пяти на ее коленях. Я забрала смартфон из его рук, продолжая с интересом разглядывать выразительные глаза, которые от обилия косметики казались ярче, чувственные губы и густую непослушную шевелюру его матери. Юрий лишь спокойно наблюдал за мной.
— Вы, и правда, очень похожи, — прозвучало, как мысли вслух.
— За это отец и ненавидел меня. Знаешь, в тот день он что-то сломал во мне, и я больше никогда не плакал. Просто пообещал себе, что не буду. Даже когда он избил меня до полусмерти, проломив череп, я улыбался ему в лицо.
Рука со смартфоном незаметно опустилась на кровать. Я повернула к Юрию голову, он сделал тоже самое.
Мужчина словно застыл в том моменте, столько боли читалось в его глазах, а губы изогнуты в легкой невозмутимой улыбке. Может, я привыкаю к нему, но сейчас он кажется мне особенно красивым. Солнечные лучики создают эффект свечения в его волосах медового оттенка.
— Но вчера, — закрыл на секунду глаза и сглотнул, — от того, что здесь происходило, я словно испытал все заново. Прости, что опоздал, что не смог спасти твои волосы, — кончики его пальцев уже привычно вытирают мои слезы, нежно очерчивая линию скул. — Я много думал об этом. Если мы сбежим, они убьют нас обоих, а пока у тебя есть шанс выбраться отсюда живой и невредимой. Я все сделаю для этого, просто поверь мне.
Больше не дергаюсь, позволяя ему касаться меня. Отчаянно заглядываю в зеленые глаза под пушистыми ресницами, в то время, как во мне идет настоящее сражение. Циничный здравый смысл и чувства, подкрепленные нравственными устоями, бьются насмерть, яростно орудуя своими мечами.
Часть меня кричала: «Не будь дурой, Арина! Действуй! Сейчас самое время решиться и сделать шаг! Пока, выйдя за дверь, он не сменил пароль». Смартфон, от которого я теперь знаю графический ключ, затерялся в недрах кровати где-то в районе моей задницы. Достаточно поцеловать Юрия, приласкать, отвлечь и он забудет о нем думать. Да, я слабая девушка, но и у меня есть сила — моя молодость и привлекательность. А то, что мне представился такой шанс — надо расценивать не иначе, как удачу. Глупо не воспользоваться этой ситуацией.
«А что, если он не остановится, и тебе придётся пойти до конца. Готова ли ты к этому? Отдаться мужчине из-за возможности связаться с внешним миром, повысить свои шансы на спасение?» — кто-то внутри отвечал эхом всем разумным доводам, порождая целую армию сомнений. Смогу ли я переступить через себя и воспользоваться его отношением? Смогу ли предать свои чувства к Нику? Вдруг Юрий поймет, что все это лишь игра? Тогда моя жертва станет напрасной?
