— А как попал к Аркадию?
— Случайно, — Юрий отложил вилку и устремил взгляд в какую-то незримую точку над моей головой, все глубже погружаясь в свои воспоминания. — Еще мальчишкой был. Меня замели, а шеф вытащил. Сказал, отработаю долг и сам решу уйти или остаться. Но уходить мне было особо некуда. А потом, когда через меня проходила вся инфа, оказалось, что и уйти не так просто.
Мужчина глубоко вздохнул и опустил глаза, словно ему было стыдно за свою жизнь, и он боялся моей реакции. Ждал, что я не смогу понять и осужу его за этот выбор. Я замерла на месте, пытаясь хотя бы представить, каково это? Жить, не имея выбора. Без поддержки, без дома, без родных, без мечты и глупых планов на будущее. Один против всего мира.
Хотелось сказать: «Мне жаль». Но взрослый и сильный мужчина передо мной, давно переступивший через все это, явно не нуждался в моей жалости. Снова подхватив в руку вилку, он только легко улыбнулся, словно весь его рассказ — сущая ерунда, которой мне не стоит забивать свою голову.
На следующий день прогулка повторилась и совместный ужин тоже. И еще через день, и через два.
Игру в чувства незаметно для меня самой сменило нечто настоящее, постепенно накатывающее волнами и уже накрывающее с головой.
Чем больше мы узнавали друг друга, открывая новые неизведанные грани, надежно спрятанные от чужих глаз, тем смелее и пронзительнее становились наши взгляды, которые, встречаясь, все чаще замирали. В такие моменты не нужны слова и нелепые признания. В отличие от всех других мужчин, он смотрел мне прямо в душу и видел, как она похожа на его, одинокую и израненную.
Я понимала, что после этой встречи никогда уже не буду прежней. Не представляла, как смогу вернуться к жизни, которая совсем недавно казалась нормальной. И пусть людям из двух разных миров не суждено быть вместе, но между нами уже образовалась необъяснимая энергетическая связь. В какой-то момент сама судьба прикоснулась к нам, прорисовывая невидимые орнаменты где-то на сердце. Теперь мы знали, что даже в разных концах Земли, глядя на звезды, будем видеть лица друг друга так, как видим сейчас. И этого у нас уже никто не отнимет.
Или я все еще не повзрослела? А, оставаясь наивным ребенком, продолжаю верить в сказки и видеть чудеса там, где их нет и просто не может быть?
Юрий
Натянутые струны.
Бонд уже давно храпел в соседней комнате, от чего не спасали даже две плотно закрытые двери и довольно толстые стены. Но заснуть я не мог вовсе не из-за его храпа.
Стоило закрыть глаза, как передо мной стояло ее лицо. Она то хмурилась, тревожно отводя взгляд, то робко улыбалась, словно сама боялась и стеснялась своей нежданной радости, то с интересом рассматривала меня, как любопытный ребенок, забывая в такие минуты контролировать свои эмоции, и была особенно хороша с этими горящими озорством глазами. В ней перемешалось столько противоречивых чувств, что я уже и не пытался понять, какие из них она в самом деле ко мне испытывает. Я твердо знал только то, что таких как она не бывает и мне приятно быть в ее плену.
Впервые мне захотелось отключить беспрерывные и порой столь давящие мыслительные процессы. Отодвинуть в сторону привычку все замечать, анализировать, контролировать, планировать… и постоянно ждать подвоха от людей и жизни в целом.
К черту всю эту выстроенную годами внутреннюю систему безопасности! Вопреки здравому смыслу мне хочется просто почувствовать себя живым. Именно поэтому я был безмерно рад присутствию Арины в моем одиноком сознании и, не задумываясь, променял бы любые неземные сны на ее светлый образ перед глазами.
Я и утром подскочил на кровати, не переставая думать о ней. Сразу же залез в смартфон, мечтая поскорее увидеть ее изображение с камеры. А в комнате пусто! Сердце участило ритм, но быстро успокоилось. В ванной, наверное. Я же сам вчера закрыл за ней дверь глубокой ночью, когда Арина невольно начала зевать за столом на кухне, а мы, непринужденно болтая, пили уже по десятой чашке чая, никак не желая расставаться.
Помню ее удивленные глаза, когда она осознала, что это мы с Бондом убрали тех парней, которые гнались за ними на Праслин.
— Выходит, прежде чем похитить, ты успел спасти мне жизнь? — усмехнулась она, прощаясь со мной в дверях своей комнаты.
Скрестив руки где-то за спиной, девушка хрупким телом изящно подпирала дверной косяк.
— Выходит, что так, — ответил, отзеркалив ее позу, — а если потребуется, сделаю это снова.
В комнате было темно и только лунный свет заливал ее волшебным голубым сиянием, подсвечивая наши силуэты. Ни она, ни я не тянулись к выключателю. Была в этом полумраке под звуки целого оркестра кузнечиков за окном какая-то магия, которую не хотелось разрушать.
— Что сделаешь снова, похитишь меня? — прозвучало вкрадчиво и очень тихо, что соответствовало моменту.
Уголки ее губ приподнялись — я не мог разглядеть, но точно знал, что это так. Она плавно выпрямилась, слегка запрокинув голову и голубая дымка обрисовала ее идеальный профиль. Как заколдованный я делаю медленный шаг вперед, уменьшив расстояние между нами до минимума.
— Возможно, — отозвался хриплым шепотом. Пальцы сами потянулись к ее рукам, прокладывая дорожку от тонких запястий к аккуратным плечикам. Она скромно опускает голову, а я вдыхаю аромат ее волос. — Спокойной ночи, Арина, — произношу, едва касаясь губами нежной кожи на ее виске.
Чувствую, как трепетно порхают девичьи ресницы, едва задевая мою напряженную шею, и как на мгновение она закрывает глаза, прочерчивая носом мою ключицу на глубоком вдохе. Подушечками пальцев касаюсь ее подбородка, желая приподнять лицо, но она делает это сама. Ныряет ладошками под мою футболку на спине и тянется ко мне, кажется, даже на носочки встала. Ее горячее дыхание плавно поднимается по моей щеке.
— Хороших снов, — успевает ответить она перед тем, как наши губы встречаются.
Девушка на экране выходит из ванной в этот раз в одном полотенце. Глядя на нее, я медленно схожу с ума. Чувствую себя чокнутым маньяком, выслеживающим жертву. Иногда мне кажется, что она смотрит прямо на меня, задумчиво останавливаясь перед камерой. Только что язык не показывает.
Внезапно одолевает дикое желание увидеть то утро и наш первый поцелуй. Меня все еще не оставляют сомнения, что со стороны все может быть совсем не таким, как мне кажется. Что я попросту ослеп от своих чувств. Потому что такая, как она, просто не может испытывать ко мне то же самое! Мне нужны доказательства.
Вот оно, это утро. Я ложусь рядом с ней на кровать. Начинаю говорить. Она все чаще поворачивается ко мне. Сама берет за руку. А вот я склоняюсь над ней и целую. Как сейчас помню ее вкус! А она отвечает. Да! Я не сумасшедший псих! Она тоже испытывает ко мне влечение. Не отталкивает! Даже когда я оказываюсь на ней — она отвечает. А этот ее стон! Сразу получаю отклик в паху в виде готового к боевым действиям члена. Поднимаю глаза на дверь. За ней тихо. Такое видео надо бы смотреть в наушниках, не хватало еще, чтоб Бонд услышал.
