– Нет. Но могла бы догадаться. Господин говорил, что я не имела права соглашаться на твое предложение.
– Но ты все равно пошла со мной на этот бал.
– Я обещала помочь.
– Не такой ценой, Алайна! – Холодный вспылил. – Почему ты такая идиотка? Почему не предупредила, почему вообще согласилась?! Я дал тебе баночку с мазью. Проклятую мазь, всего лишь! Я считал это игрой, считал, что будет весело, если мы появимся на балу, как жених и невеста. Но я мог сбежать на время, мог не попадаться им на глаза, мог испепелить, если бы совсем достали! Ты не должна была мне помогать такой ценой. О чем ты думала, когда соглашалась?
– О дружбе, наверное. Я думала о дружбе.
– Дура.
– Ты прав.
– Извини.
– Нет, ты на самом деле прав. Я дура.
– Ты чего лежишь? Говорила же, что по утрам занятия.
– Я не пойду сегодня на занятия.
– Уверена? Не подумала, как на это может отреагировать господин?
– Я никуда сегодня не пойду.
– Нет, ты пойдешь. Поднимайся! – Холодный схватил меня за руку и потащил с кровати.
– Нет, не пойду! – я сопротивлялась. – Отстань, отпусти меня!
Холодный все же оказался сильнее. Сдернул с кровати, поставил на ноги.
– Может, если я не пойду, господин убьет меня, и все это наконец прекратится! – я всхлипнула.
– Не говори глупостей, ты должна пойти, и никто тебя не убьет! – схватив за плечи, Холодный меня встряхнул. – Успокойся, Алайна, прекрати плакать!
Я не успокаивалась. Он встряхнул сильнее. Так сильно, что мозги в голове перевернулись. Я уставилась на него.
– Слезами делу не поможешь, – сказал Холодный. – Ты должна пойти, должна быть сильной. Иначе просто никак. В этом мире иначе не выжить, понимаешь?
– А если я не хочу жить? – прошептала тихо.
– И что же? Умереть? Прямо сейчас?
– Почему бы нет? Чем быстрее, тем меньше останется мучений.
– Дура.
– Согласна.
– Почему ты вдруг решила сдаться? Что такое ужасное вчера произошло?
– Что? Ужасное? Ах, ну да, может быть, на самом деле сущий пустяк! Подумаешь, все высшее общество узнало, что я собственность господина. Подумаешь, от этого никогда не отмыться, я навсегда останусь собственностью. Ерунда, не стоит беспокойства.
– Ты собственность господина?
– Да!
– Тогда зачем притворяться кем-то другим?
– Ты серьезно?! Надо мной пытались издеваться, даже когда считали ученицей. А теперь я для них ничто, пустое место!
– Тебе важно, что они думают о тебе?
Слова Холодного словно окатили ледяной водой, привели в чувства. Важно ли мне, что все эти аристократы думают обо мне, как ко мне относятся? Наверное, нет…
– Это будет невыносимо, Холодный. Просто невыносимо, – прошептала я с отчаянием.
– А ты справишься. Господин учит тебя. И ты еще сможешь все изменить, если научишься.
– Я не хочу. Это слишком больно, – я замотала головой.
– Иного пути нет. Наш мир жесток. Наш мир уничтожает слабых.
Дуновение тьмы известило о прибытии господина. Он снова появился в клубах тьмы прямо в комнате.
– Холодный, выметайся.
Несколько секунд они сверлили друг друга глазами. Я чувствовала напряжение Холодного, потому как его руки по-прежнему сжимали мои плечи.
– Все хорошо, – сказала я, – иди. Все будет хорошо.
– Уверена? – Холодный перевел взгляд на меня.
Уверена, что если ты останешься и продолжишь меня защищать, произойдет что-то плохое. Но не совершай ради нашей дружбы ту же глупость, какую совершила я, не жертвуй собой.
– Уверена.
Холодный отстранился. Направился не к балкону, наверное, чтобы не показывать, как ко мне приходит, а к двери. Когда он ушел, господин произнес:
– Ты должна быть на занятии.
– Я не хочу.
– Не хочешь? – господин приподнял бровь. Впрочем, это ничего не значило. Он не был удивлен.
– Не вижу в этом смысла. Какой смысл, если я – никто, пустое место?
– Ты не пустое место. Ты моя собственность.
– Это одно и то же!
– Ты так считаешь?
– Да, считаю.
– Твое право. Это не имеет значения. Но ты пойдешь на тренировку.
– А если не пойду? – я смотрела на него прямо, решительно. – Что тогда? Жестоко накажете, как делаете это всегда, если вас что-то не устраивает?
– Ты пойдешь.
Господин шагнул ко мне, я отступила. Но это не помешало тьме окутать нас обоих и перенести в тренировочный зал. Холодный пол обжег ступни. Я ойкнула, подпрыгнула от неожиданности. Тьма тут же атаковала меня. Защититься я не успела. Мощный поток тьмы подбросил и швырнул меня на жесткий пол. Господин всегда проводил тренировки именно здесь и не считал, что пол, на который я постоянно падаю, нужно как-то смягчать. Потому что в жизни никто ничего смягчать тоже не будет.
Я упала. Воздух выбило из легких. Руки и локти ободраны в кровь. Я босиком, в одной сорочке. Сама виновата. У меня было время подобающе одеться.
– Борись, Алайна. Сражайся со мной.
– А если я не хочу?! – я поднялась, встретилась взглядом с господином.
– Вероятно, ты ошибочно полагаешь, будто меня волнует твое мнение? – жесткий, непроницаемый взгляд в ответ. – Будто ты можешь выбирать, что хочешь, а что нет? Но ты не можешь. Ты моя собственность. И я хочу, чтобы ты защищалась.
Снова поток тьмы. И снова не защищаюсь. Я не хочу защищаться, не хочу бороться. Не вижу в этом смысла. Господин меня уничтожил, и он знает об этом.
Болезненный удар вышибает воздух. Снова падаю. На этот раз обдираю спину, чувствую, как горит огнем кожа.
– Хочешь сдохнуть?
– А даже если так?! – приподнимаюсь на локте, смотрю, как подходит господин, возвышается надо мной. – Вы уничтожили меня. Показали всем мое место. Мне незачем больше бороться. Давайте, попробуйте уничтожить меня окончательно!
Тьма. Оплетает руки и ноги, все тело. И впечатывает в пол. Господин смотрит на меня сверху вниз.
– Знаешь что, Алайна? Мне плевать, сдохнешь ты или нет. Но я не собираюсь тратить тьму на то, чтобы тебя убить. Хочешь сдохнуть – лежи, ничего не делай. А я не намерен убивать тебя своей тьмой.
Господин развернулся и ушел. Не знаю, как далеко, я не могла так извернуться, чтобы увидеть, куда он идет, но шаги вскоре стихли.
Тьма оплетала меня, надежно приковывая к полу, жесткому и холодному. С каждым мгновением как будто все более холодному. Ночная сорочка – вот и все, что есть на мне.
