— Спорт? — переспросила она, хлопая глазами. — Я иногда хожу на фитнес. И плавала в бассейне. Два раза.
От такого ответа у Караева дрогнула рука, и дротик ударился в колонну, на которой висела мишень. Такого с ним еще не случалось. Он злобно взглянул на пленницу. Она над ним издевается? Или в ее ответе прозвучала скрытая угроза? Мол, да, я знакома со спортсменами и плевать на вас хотела.
— Енот, — сказал Караев, — собери стрелки и дай сюда.
Он требовательно пошевелил пальцами. Енот подчинился не сразу. В приказе чудилось что-то унизительное. Для того чтобы поднимать дротики с пола, нужно было нагибаться, а это походило на поклоны и даже на кое-что похуже. Представив себе, как он выглядит со стороны, он так разозлился, что оттолкнул Олю, чтобы не стояла над душой, пока он гнет спину. Она не устояла на полу и с размаху села на пол.
— Плохая из тебя спортсменка, — сказал ей Караев. — Сейчас поглядим, какая ты ловкая. Раздевайся.
Хоть Оля и понимала, что придется подчиниться, она понадеялась, что это с ней так шутят.
— Не надо, — попросила она слабым голосом. — Пожалуйста.
— Енот! Шуша! — окликнул Караев. — Помогите ей.
Парни проделали это с удовольствием. Они любили голых девушек. Будь их воля, на всей планете не осталось бы ни одной одетой, во всяком случае, красивой. Так бы и ходили без ничего, словно гурии в райском саду.
Оставшаяся без одежды, Оля вся тряслась и мелко стучала зубами, хотя в комнате было жарко натоплено. У нее был взгляд мышки, попавшей в мышеловку и ожидающей своей участи.
— Иди к дальней стенке, — велел ей Караев, держащий в левом кулаке пучок оперенных дротиков, напоминающих маленький букетик. — Ты ведь у нас спортсменка, да? Сейчас займемся с тобой спортом.
Оля оглянулась. Ничего угрожающего на стене и возле нее не было. Там стояли горшки с пальмами и висела большая современная картина, вся состоящая из нагромождения цветных пятен.
— Давай, пошевеливайся, — поторопил Караев, занимая такую позицию, чтобы не мешала колонна.
Шуша, догадавшись, что задумал предводитель, засмеялся. Он сгреб Олину одежду в охапку, открыл окно и выбросил.
— Оставь открытым, — распорядился Караев. — Душно.
Ольга тоже догадалась и сделала шаг вперед, умоляюще вытянув перед собой руки. Енот пинками и тумаками погнал ее к стене с картиной. Едва он успел отойти, как в воздухе промелькнуло стальное жало и впилось в Олино белое тело под грудью. Она вскрикнула от боли и неожиданности.
— Уворачивайся, — крикнул ей Караев. — Не стой столбом.
Олю парализовало. Второй дротик встрял ей в живот, она вырвала его, как первый, бросила на пол и заплакала.
— Больно же! За что?
— Ты знаешь за что, — сказал Караев. — Давно ты путаешься со спортсменами? Сколько они тебе заплатили? Рассказывай, сука! Потом на камеру все повторишь…
Он сделал новый бросок, на этот раз по-настоящему сильный. Острая игла проткнула Олину грудь до самого основания, так что вытаскивать ее пришлось со слезами и всхлипываниями. Крови из ранок вытекало немного, но вид ее подействовал на девушку ошеломляюще. Она была близка к обмороку и явно не годилась для той веселой игры, которую затеял Караев.
— Взрывчатку тебе Сильва дал? — спросил он, поразив Олю в четвертый раз. — Говори. Иначе я на тебе живого места не оставлю. Ты у меня ежиком станешь.
Парни засмеялись.
— Заур, можно я? — попросил Шуша.
— Ну попробуй.
Получив дротик, Шуша бросил его с такой силой, как будто хотел пронзить Олю насквозь. К счастью, он промазал. Косо ударившись о дощатую стену, дротик упал. Енот оказался более метким. Его дротик засел в Олиной ляжке. Караев, стремясь удержать первенство, превзошел его, поразив вторую грудь девушки.
Она поняла, что больше не выдержит. Укусы стальных жал были слишком болезненны, чтобы терпеть дальше.
— Я все скажу! — заверещала Оля. — Не надо! Хватит!
Караев, довольный собой, прекратил обстрел и предложил:
— Говори. Я тебя слушаю.
Временная передышка дала Оле возможность прийти в себя и собраться с мыслями.
— Я очень испугалась, когда взорвали Рахмана, — сказала она, машинально растирая кровь по коже. — Подумала, что ведь я могла оказаться рядом, если бы к столу отправили меня, а не Каретникову…
Караев ее уже не слушал. Ему было совершенно не интересно, что думала Оля. Он приготовился кинуть в нее дротик, но не успел распрямить занесенную руку.
В открытое окно, куда до сих пор врывался лишь морозный воздух, запрыгнул человек, за ним еще один. Оба были в спортивных штанах с лампасами и просторных кожанках. Один схватил Шушу пятерней за лицо и ударил затылком об стену. Второй присел и подсек ноги бросившемуся на них Еноту.
Караев, застывший с игрушечным дротиком в руках, запоздало вспомнил, что он и его товарищи безоружны. Тоскливо предчувствуя конец, он увидел третьего спортсмена, забравшегося в комнату. Это был Сильва собственной персоной. Его темные глаза уставились на Караева.
— Иди сюда, — позвал он, сделав приглашающий жест и принимая борцовскую стойку.
Караев не собирался вступать с ним в единоборство. Он бросил в Сильву дротик и во все горло позвал на помощь.
Тем временем спортсмены взялись за Енота и Шушу по-настоящему. Они наносили осетинам такие жестокие удары, что по звучанию это походило на то, как если бы они без устали охаживали кулаками боксерские груши. Караев, бросившийся к двери, был перехвачен Сильвой и со всего размаху припечатан к колонне. Мишень упала, сквозь щели лакированных досок на потолке посыпалась труха.
Караев хотел подать голос снова, когда врезался в колонну вторично. Рот наполнился кровью и плавающими в ней зубами.
— Что, джигит? — спросил Сильва. — Не нравится?
Он поволок Караева к окну, ударил головой о подоконник, поставил ровно, приподнял и сбросил вниз.
Падая, осетин успел увидеть лестницу, прислоненную к стене, и двор, наполненный спортсменами. Потом перед глазами Караева взорвался фейерверк. Оглушенный, он не видел, как его соотечественники позорно разбегаются во все стороны, ища спасения от бейсбольных бит и нунчаков, которыми их обрабатывали.
Из окна вылетел еще один осетин и, пробив шиферную крышу пристройки, застрял в ней по пояс. Раздалось несколько беспорядочных выстрелов, не причинивших спортсменам никакого вреда. Кто-то из кавказцев схватился за нож и был вынужден разжать пальцы, получив перелом лучевой кости.
И этого Караев тоже не видел, вяло барахтаясь в снегу. Зато Оля Карасева следила за происходящим во все глаза. В комнату, где избивали Енота и Шушу, вбежал третий спортсмен, держа в руке прихваченный где-то бильярдный кий.
