Дирк с гордостью рассказал, что родители, наконец, приняли его выбор, а портреты-иллюзии, созданные Ровеной, висят на самом почётном месте. Художница искренне порадовалась за друзей, чувствуя, как ещё немного оттаивает душа.
Вскоре все разбежались по комнатам, переодеваться. Перед Ровеной вопрос выбора платья даже не стоял. Алое, несомненно, алое. Осматривая себя в зеркало, Ровена удовлетворённо кивнула головой. Не игрушечного воина, не хрупкую девчушку с двумя косами, не перепачканную красками художницу отразило стекло.
Перед зеркалом стояла фея соблазна — яркая, страстная, желанная. Алый шёлк платья словно обтекал точёную фигурку. Казалось, лепестки пламени ласкают высокую грудь, тонкую талию, округлые бёдра, льнут к стройным ногам. Поднятые в высокую причёску волосы открывали изящную шею, древний кулон в виде сердца завораживал светом вплавленных в золото красных алмазов. А за спиной мерцали полупрозрачные крылья, и никто, даже настоящие феи, не смогли бы распознать в них иллюзию.
Дирк, первым увидевший подругу, потерял дар речи. Ровена, польщённая восторгом, плещущимся в глазах огневика, крутнулась вокруг себя и спросила:
— Ну как?
Только тогда Дирк отмер.
— Ро, а ты уверена, что тебе нужны именно орки? Может, в качестве жениха годится маг огня?
Ровена весело рассмеялась удачной, как ей показалось, шутке, подумала, что где-то подобное уже слышала и ответила в тон:
— В качестве спутника на балу годится!
Она приняла протянутую руку и не обратила внимания на огорчённый вздох Дирка. А ведь маг огня никогда ещё не был так серьёзен.
Для удобства курсантов был выстроен временный портал из башни общежития в учебную. Так им не требовалась верхняя одежда. По заведённой традиции мужская часть академий надевала на балы парадную форму, а женская — бальные платья. Праздник проходил в большом зале, красочно украшенном. Над раздобытыми комендантом живыми цветами весело порхали иллюзорные бабочки, на стенах сменялись красивые пейзажи. Оформление для зала Ровена создала ещё до каникул, привязав к амулетам. Она доверила их активацию коменданту и толстячок не подвёл.
Ровена, остановилась у входа и с удовольствием Мастера, довольного своей работой, осматривала украшения-иллюзии. Она не сразу обратила внимание на установившуюся тишину. Их с Дирком появление заметили.
Глава двадцать четвёртая. Бал
Звенящая тишина воцарилась в зале. Казалось, даже иллюзорные бабочки замерли над цветами. Курсанты, их наставники, гости, не отрывая глаз, затаив дыхание, смотрели на невероятное чудо — сказочную фею. Лишь спустя несколько мгновений пришло осознание, кто именно перед ними. Раздался слаженный вдох, и тишина сменилась восторженными восклицаниями.
Ровену окружили однокурсники. Художница даже раскраснелась от удовольствия, выслушивая комплименты, восторженные, смущенные, грубоватые, но искренние и от души.
Касси, с какой-то детской надеждой, спросила:
— А можно мне такие крылышки?
Дочь трактирщика принарядилась, и выглядела очень соблазнительно. Платье из синего эльфийского шёлка выгодно подчёркивало покатые плечи, пышную грудь, округлые бёдра. Ник, хоть и всё ещё потерянный после предательства Эрики, уже бросал на спутницу короткие одобрительные взгляды. Он даже оскалился на сокурсника, обратившего внимание на Касси и посмевшего восхищённо присвистнуть. Девушка этого даже не заметила, её куда больше занимали, распахнувшиеся за спиной нежно-голубые крылья.
Сокурсницы Ровены так дружно и просяще посмотрели на неё, что художница засмеялась и сказала:
— Кто ещё хочет почувствовать себя феей? Мне нетрудно.
Тут она нисколько не кривила душой — ей легко давались подобные простые иллюзии. Вскоре зал заполнили крылатые чаровницы с радостно сияющими глазами. Даже наставницы лучников и целителей не удержались от соблазна. Бальные платья, призрачные крылья и лукавые улыбки на обычно строгих лицах отчётливо показали, что преподавательницы ещё молоды и довольно привлекательны.
Подошли к Ровене и дочь правителя Сангрина с подругами. Им Ровена создала крылышки в тон волосам. Отношения с дриадами наладились ещё во время работы над выставкой. Художница даже про себя называла недавнюю неприятельницу не «козой изумрудной», а «изумрудной принцессой». И обещала дриаде подумать над просьбой, создать её парадный портрет.
Увлечённая созданием иллюзий, доставлявших столько радости, Ровена, тем не менее, успела заметить и реакцию Ортена на своё эффектное появление. Орк сначала замер неподвижным изваянием, затем сделал несколько шагов навстречу художнице, не скрывая огонька желания в серых глазах. И, несомненно, подошёл бы, но, повисшая на его руке незнакомая девица, видимо, очередная пассия, якорем удержала на месте непостоянного спутника. Девица поедала Ровену взглядом, полным ненависти. А вот художница, к своему собственному удивлению не почувствовала ничего. Ни злости, ни ревности. Только холодное, отстранённое равнодушие. На фоне уже перенесенной обиды, появление Ортена со спутницей казалось незначительной мелочью. Наверное, потому, что о наличии временных подружек у орка Ровена знала и раньше, а вот об истинном отношении к себе самой — нет.
Девушке удалось погасить вновь всколыхнувшуюся боль, сказав себе мысленно: «Он ничего мне не обещал, нужно просто забыть, перешагнуть». Но, против воли, она украдкой поглядывала в сторону Ортена. Сердце начинало стучать чаще, в душе разливалась горечь. Да, он ничего не обещал, но Ровене куда легче удалось бы перенести равнодушие, чем пренебрежение.
Между тем, прибыли последние гости и Глава академии выступил с краткой приветственной речью, открывая бал. Полилась красивая музыка, закружились в танце первые пары. Дирк склонил голову перед спутницей, приглашая присоединиться к остальным. Двигался огневик легко и, казалось, непринуждённо. Выдавали напряжённые руки.
— На каникулах ходил к учителю танцев, — признался он Ровене, смущённо улыбаясь.
После комплимента от девушки, вполне заслуженного, Дирк расцвёл и горделиво обвёл взглядом зал с видом дракона, охраняющего сокровище. Он и после первого танца вёл себя, как дракон. По правилам, разрешение танцевать с девушкой должен был давать её спутник. Вырвать Ровену из рук огневика удалось лишь Главе академии, наставнику магов и, как ни странно, Мирку. Поскольку в своё время угроза младшего отпрыска рода Беркутов не сработала, Ровена подозревала подкуп. Ей не очень было интересно, что получит Дирк, вознаграждение или ответную услугу, забавлял сам факт.
Мирк танцевал осторожно, словно опасался случайно навредить изящной партнёрше.
— Я не такая хрупкая, как сангринский фарфор, — прошептала Ровена, вызвав широкую клыкастую улыбку орка.
Он крепче прижал художницу и быстро и уверенно закружил по залу. Кивком указав на отца, танцующего с наставницей целителей, Мирк доверительно сообщил:
— Кажется, отец, наконец, приведёт в дом вторую жену. Он давно вокруг этой дриады круги наматывает. Вот я не я буду, если это не твои волшебные крылышки помогли ему решиться.
