— Видишь, говорил же, что будет хорррошо, — время от времени порыкивал, казалось, желая продлить минуты испытываемого удовольствия.
— Неееет, — выдыхала, отказываясь признавать правду.
Застонав в унисон, они выдохнули и прикрыли на миг глаза.
Против воли у Наиры тяжелели веки. Тело ее властно прижали к мужскому боку так, что она практически пластом лежала на мужчине. Обнимая левой рукой, правую же расположили чуть ниже спины, словно клеймя и возвещая всем «собственность Альтаира Демидова».
Подумаю и разберусь с этим завтра, решила девушка, не сопротивляясь объятиям сна. Зверь, дождавшись мерного сопения, прикрыл глаза, уступая главенство человеку, и тоже уснул.
Утро встретило пробуждающуюся девушку прохладным ветерком с открытого окна, колышащим шторы и ее небрежно разбросанные волосы. Лёжа лицом к стеклу, смотрела, как слегка моросит дождь, снаружи пахло свежескошенной травой и озоном. Она с наслаждением потянулась и в недоумении замерла, что-то упругое и напряженное касалось ее ягодиц. Бессильно застонала, когда отрывки прошлой ночи возникли в ее голове. Поворачиваться было страшно, глядеть в глаза своему страху тяжелее самой худшей пытки.
На нее пристально, не отрываясь ни на секунду, смотрели бесстыжие глаза, в которых снова плескалось желание.
— Доброе утро, — хрипло произнес, плотоядно оглядывая все ее неприкрытые прелести.
Взвесив ладонью тяжесть груди, потер розовый сосок, медленно опустился ниже, притронулся к расщелине между ее сжатых бедер. Пытаясь ему помешать, схватила ладонь, пытаясь убрать с самого беззащитного места, но не смогла и на миллиметр сдвинуть его руку.
— Все еще стесняешься? — тихо рассмеялся, глядя на ее потуги.
Нажал на комочек и она застонала, вызвав у него гудение в чреслах.
— Не надо, это неправильно, — не давала сознанию уплыть в пучину приятного помутнения, — мы не должны.
— Все правильно, — нежно потер пальцем вверх-вниз, оглаживая заветный вход, погрузился слегка внутрь и обратно, смело подразнивая ее, — разве не с твоих губ ночью срывались яркие стоны наслаждения, не я ли довел тебя до оргазма.
— Ничего подобного, оооо, — вопреки своим словам, она тазом подавала навстречу шаловливым дразнящим пальцам, имитируя движения более крепкой плоти.
— Нас ждут прекрасные бессонные ночи, — и одним слитным движением вошел в ее неостывшее после ночных постельных приключений лоно, вызвав слаженный вздох мучительного наслаждения, — и не только ночи, сладкая моя.
Пальцы ловко управляли ее неопытным телом, словно предугадывая все желания и зная ключевые точки, на которые стоит нажать, чтобы ей стало хорошо. Между плечом и шеей слегка сжались клыки, прикусывая, но не ставя метку. Оторопев, Наира не шевелилась, пока он то кусал, то облизывал ее кожу, со страхом ожидая метки, и облегченно выдохнула, когда пытка прекратилась. Внутри разлилось тепло, ее разморило и почти укутало сном, когда альфа огладил ее и придвинул ближе к себе.
— Было хорошо, очень хорррошо, — самодовольно прикрыл глаза, — заключим с тобой контракт, об отмене парности теперь и речи быть не может.
— К-какой контракт? — в шоке привстала и повернулась к нему, нависая над его лицом.
— Стандартный, — пожал плечами, будто каждый день заключает такие соглашения, словно все должны быть в курсе, что это такое, — пропишем пункты взаимовыгодного во всех смыслах сотрудничества, проведем ритуал привязки, станешь моей второй супругой, без права на пост альфа-самки, конечно, но, если дети родятся сильными, способными на оборот и главенство, то займут мое место со временем.
Наира слышала о подобном, мужчина находил истинную пару среди полукровок, и если она не устраивала его, то брал в супруги, но все равно со временем женился на чистокровной суке, чтобы выводить ту в свет и производить на свет чистокровных щенков. А вторая жена как бы не существовала, да, она рожала детей, была даже любима своей парой, но власти как таковой в клане не имела. Такое извращение было в ее собственной семье. Только отец ее уже был женат и имел наследника, когда встретил свою истинную, ее мать. Наира всегда с содроганием вспоминала детство, когда мама еще была жива. То, каким презрением Элла, главная жена отца, смотрела на них, каким ненавидящим взглядом провожала пару мужа, шепотки за спиной, в общем, росла она в атмосфере страха и притеснения. Пожалуй, только за это отца можно ненавидеть, он испортил жизнь не только ей, но и своей половинке. Отец держал их существование в секрете, считая их наличие собственным позором, так что в мире двуликих они и правда были пустым местом. Во всем девушка винила эту глупую предвзятость оборотней к полукровкам, хотя они сами же и плодили их, не задумываясь о последствиях.
— В-второй супругой, — не могла никак совладать с собой, дрожа то ли от холода, то ли от мрачных перспектив, — а первая?
— Скоро узнаешь, — и счел разговор оконченным.
— Нет, мы так не договаривались, — жестко произнесла, отталкиваясь и отползая назад, — никакого брака, никаких детей.
— Хорошо подумай, это выгодно, тебе не придется работать, всем будешь обеспечена, — нахмурился, не понимая такого яростного сопротивления, — никаких забот, общения с посторонними кланами.
— Может, для тебя и выгодно, — ядовито выплюнула ему в лицо, жалея, что в слюне не содержится яд, — а я мечтала совершенно о другой жизни, и в ней нет ни тебя, ни твоего клана.
— Мечтала выйти замуж за человечишку, нарожать ему таких же ущербных детей? Об этом ты мечтала? — вспылил в ответ на ее слова и попал в больное место, «таких же ущербных», вот он и сказал ей, что думал о ней на самом деле. Девушка не тешила себя иллюзиями и знала с самого начала, как он к ней относится, но слышать такое все равно оказалось неприятно.
— Да, именно об этом и мечтала, — процедила, с трудом контролируя влагу, готовую вот-вот пролиться на ее щеки, — чтобы никогда не видеть тебе подобных, вершителей судеб, ненавижу двуликую кровь, свою кровь, и тебя ненавижу.
В конце сорвалась на крик, чуть ли не срывая голос, глаза ее бешено пульсировали, мышцы напряглись.
— Жаль, — цинично ответил, глядя в ее влажные глаза, все-таки не удержала слезы, — будешь с этим жить, выбора у тебя нет, я здесь закон, и поверь, когда-нибудь ты скажешь мне спасибо, кровь все же не водица, взыграет в тебе.
В комнате установилась тишина, рядом пролетала муха, громко жужжа и хлопая крыльями. Альтаир поднял ладонь и резко сжал кулак, жужжание прекратилось, а он лег на кровать.
— Ложись, — хладнокровно приказал, не сомневаясь, что девушка послушается, однако она встала и попыталась спуститься на пол, но запуталась в складках одеяла и чуть не упала, но ее резко сдавили и опрокинули на белую простыню.
— Спи, — ей сдавили подбородок, четко удерживая лицо в стальных тискать, да так, что ни повернуть, ни двинуть головой она не могла, — а когда проснешься, нас ждет еще один серьезный разговор, о том, что хорошим девочкам полагается делать, а что нет.
