— За видео извиняться не буду, — как-то хладнокровно и без капли сожалений, — заслужила.
— Заслужила? — голос ее осип, — это ты отправил его?
Ответом ей послужило молчание, которое она восприняла как согласие.
— Ты сказал, что его удалили, — посмотрела на трясущиеся пальцы рук, жар прилил к ее шее, — как ты мог, ты же знаешь, что…
— Удалили, — фыркнул, не дав ей договорить, — у меня остался экземпляр, случайно, ты не подумай, не думал же я заранее, что с нами такое может приключиться, а оно вона как.
— Какой же ты козел, — на эмоциях крикнула и бросила трубку, размазывая сопли по лицу и зажмуривая глаза.
Нет, она понимала, что полностью в этой ситуации виновата сама, но чувство несправедливости угнетало. Всхлипывая и утирая рукавом слезы, постепенно успокаивалась, и незаметно уплывала в мир сновидений.
Холодные пальцы касались тонкой шеи, теплое дыхание шевелило ее волосы на затылке, ее обуяла дрожь предвкушения и томления, но тело словно окаменело, не желая поддаваться хозяйке.
— Не пытайся, — ухо опалило теплым воздухом, — смотри вперед, смотри, как здесь красиво.
Луг был прекрасным, зелень травы успокаивала взор, яркие оттенки цветов слепили и радовали душу, конца и края не было видно такой красоте, солнце почти скрылось за горизонтом, предвещая наступающие сумеречные часы.
— Дааа, — застонала от прикосновения губ к нежной коже шеи.
— Мой зверь скучал, — ладонь легла на живот, крепко прижав женское тело к себе, — какая непослушная девочка, заставляешь нас страдать, за это тебя ждет наказание.
В животе танцевали бабочки, подушечки пальцев еле ощутимо круговыми движениями приближались к груди, задели чувствительный бугорок и слегка сжали, ее прострелило током.
— Нееет, — не могла сопротивляться, не чувствуя под собой опоры, — нееет.
— Дааа, — вторая рука сжимала ее бедра, провоцируя на желание близости, и к его чести, ему это удавалось.
— Где ты? — выдохнул, массируя то одну грудь, то другую, ни на минуту не прекращая тесного контакта между ними, ей даже казалось, что и сердце ее бьется в такт ему, подчиненное более сильному доминанту.
Пальцы коснулись бутона между бедер, спину ее выгнуло, отчего нижней частью она прижалась к нему плотней, ощущая его мужественность, но отстраняться не стала, влекомая своей животной сутью к продолжению банкета.
— Говори, — поглаживания вверх-вниз, вверх-вниз сквозь ткань леггинсов были приятными, но немного не тем, чего ей хотелось бы на самом деле.
— Не ищи меня, — смогла выдавить из себя три коротких слова, стараясь не стонать от прикосновения пальцев к обнаженной коже, ее защита в виде кружева была отодвинута в сторону, даря ей неземное блаженство.
— Говори, — не отставал от нее, а она была вот-вот на пике, и вдруг все прекратилось, она недовольна застонала, а он добил, — продолжу, если скажешь.
Она недовольно дернулась, вызвав у него шипение, все-таки вжалась в его естество, поняла Наира, и игривая внутренняя самочка внутри нее вдруг загорелась, в предвкушении облизнулась и снова толкнулась попкой назад, вызвав прекрасные ее слуху звуки мучительного наслаждения.
И тут вдалеке прозвучал рев. Ее словно окатило ледяной водой, она встряхнула головой, прогоняя негу и расслабленность, тело одеревенело и само отстранилось от мужского тела, но тот снова притянул ее к себе, на этот раз агрессивно, с угрозой вглядываясь вдаль, будто видел, что издало этот ужасающий звук.
— Тихо, — она только собралась возмущаться, а он осадил ее еще на стадии мыслей.
Стояла неестественная тишина, ни звука клёкота птиц, ни шума колыхающихся крон, ни мелодии ветра. Они стояли молча, слышно было лишь постепенно успокаивающееся прерывистое дыхание. Наира смотрела вдаль, пытаясь разглядеть приближающуюся черную точку в небе. Постепенно она стала увеличиваться и обретать очертания. Охнула, отступив назад прямиком в объятия мужчины.
— Д-дракон? — не верила своим глазам, их она видела только на картинках старинных фолиантов, и тем необычнее было наблюдать за ним в полете. Черного цвета, с твердой чешуёй, он широко размахивал крыльями, казалось, желая охватить весь необъятный мир.
— Его не должно быть здесь, — мрачно возвестил Альтаир, — я сам плел сновидение, что-то не так.
И добавил.
— Еще ничего не окончено, скоро снова встретимся.
И Наиру стало утягивать в воронку, голова стала чугунная, как перед пробуждением, а она изо всех сил сопротивлялась, желая увидеть крылатого ближе, ощущая, как незримая нить тянется между ней и драконом, будто учуяв в нем что-то такое родное, незнакомое, но уже близкое духу.
Пробуждение вышло болезненным, ощущение незавершенности довлело над ней, часы показывали 3:46 утра. Со стоном откинувшись на подушку, накинула на себя плед, укрывшись по самую макушку. Между ног пульсировало, ее обдавало жаром, а мысли метались как сумасшедшие. Был ли сон реальностью или все же больным воображением. Для сновидения все было слишком реальным, фантомные ощущения мужских пальцев на теле не проходили, но она упорно продолжала лежать с закрытыми глазами, надеясь провалиться в пучину морфея снова. И корила себя за это, ведь не знала, чего ей хотелось больше — увидеть дракона снова или ощутить власть мужчины.
Засыпая, ей померещился взгляд — пугающе вытянутый драконий зрачок, не моргая, смотрел на нее с темноты непроходимого леса, окно показалось ей хлипкой преградой для хищников, чьей добычей она могла так неосмотрительно стать. И уснула, списав все на свое буйное воображение.
***
Наиру стремительно утянуло от его толчка в воронку, готовя ее к пробуждению. Ему сразу стало легче дышать, тревога за девушку унялась, страх за ее жизнь отступил, а он продолжал глядеть в горизонт, наблюдая, как приближается к нему неведомый доселе незваный гость.
И чем ближе тот подлетал, тем тяжелее оборотню было сдерживать своего зверя от превращения. Это было выше его сил, бороться с этой тягой к перевоплощению было тяжело, изнурительно и болезненно, но он изо всех сил продолжал концентрировать все свои силы, сопротивляясь принудительному обороту. Кости ломало от боли, глаза наливались кровью от напряжения, в ушах шумело от шума, раздражая чувствительные барабанные перепонки.
Взметнулась пыль, ослепляя глаза от мелких абразивных частиц земли и перекрывая обзор на вид сверху. Через минуту над ним зашумели крылья, взмахи становились чаще и размашистее, обдувая прохладным ветром лицо и руки.
— Моёёёё, — в рычании дракона ему мерещились реальные слова, но от болезненного натяжения мышц он плохо соображал и не мог сказать даже самому себе, реальность это или вымысел. И вдруг рядом образовалась еще одна воронка, которая стала затягивала его в реальный мир. Постепенно наступало оглушающее облегчение, яркий свет светодиодных ламп на миг ослепил, но угрозы зверь не ощущал.
