Словно ножом по сердцу полоснули.
- Я пришла за своими документами, - произношу максимально безразлично, - вот, ищу отдел кадров.
В прошлый то раз все через него решалось, так что ничего про офис не знаю.
- Кабинет в другой стороне, триста пятый, - дергается и идет мимо.
Я разворачиваюсь и иду следом. Как вдруг вижу боковым зрением, что приезжает кабина лифта. Оттуда выскакивает знакомый пассажир и кидается в мою сторону.
- Девушка, - обольстительно улыбается, - напомните, какой у вас номер?
Фыркаю от такого подката. Но тут наглая рука обхватывает меня за талию. И надо же именно в этот момент Игнату обернуться. Время словно замерло. Глаза его сходу посмотрели на мужскую наглую руку, потемнели, брови сдвинулись. Весь его вид говорил мне, быть беде. Не успеваю сбросить чужую конечность, как Игнат уже печатает в нашу сторону шаг.
- Руки убрал, урод, - цедит грозно.
Но не успевает незнакомец прислушаться и последовать его приказу, как его тут же хватают за грудки и впечатывают в стену.
- Э, мужик, успокойся, - тот явно озадачен, - я не знал, что баба твоя. Угомонись.
- Баба тебя дома ждет, - в голосе – чистое бешенство, - свалил отсюда.
Мужчина быстро ретируется, и в коридоре с Игнатом мы остаемся одни. Я замираю, когда он поворачивается, окидывает меня презрительным взглядом. Замирает глазами на вырезе, но затем смотрит на меня сурово.
- Вырядилась… - явно хочет сказать какое-то ругательство, но сдерживается, - где же твой мужчина? Что же не защищает тебя?
Волна ярости поднимается из глубин к горлу. Аж кипятком ошпаривает внутренности. Но последние его слова озадачивают.
- Что? Какой мужчина? Ты белены объелся?
Так и тянет на ругательства и обзывательства.
- Ухажер твой с этим долбанным горшком, - и такая ярость горит в его глазах, что я делаю шаг назад.
Не могу понять, кого он имеет ввиду, но вдруг вспоминаю, как несколько дней назад мне показались знакомыми номера черной машины.
- Ты следил за мной, - внутри меня ликование, но виду я не подаю.
Он поджимает губы, но на выпад мой не отвечает.
- А ты времени зря не теряла, - ядовито кривит губы, но я вижу, как его колотит, как сжимаются в гневе кулаки.
- Хах, - усмехаюсь, затем разворачиваюсь, бросая напоследок, - вряд ли глубоко женатый сосед с тремя детьми годится мне в ухажеры, а вот тот, кого ты прогнал, был неплох.
Цокаю, выражаю мнимое сожаление. Иду к нужному кабинету и улыбаюсь, зная, что он не видит моего ликования. Теперь ход за тобой, Игнат. Я сделала все, что было в моих силах.
Глава 67
Не успеваю зайти в отдел кадров, как меня резко дергают за локоть и впечатывают в мужскую грудь.
- Куда вырядилась так? – выдыхает мне в рот, а затем обрушивается на меня жестким поцелуем.
Я сопротивляюсь, мычу, но не могу отстраниться. Мы куда-то движемся, а затем хлопает дверь. Краем глаза вижу, что оказываемся в каком-то замкнутом помещении, где есть только стол и какая-то мелочевка. Кладовка.
- Тебе какая разница? – отвечаю, когда возникает пауза.
Затем сама накидываюсь на него, не в силах терпеть. Это то, чего мне не хватало.
* * *
Меня взрывает яростью. Вспышкой, озарением. Моя женщина. Не. Будет. С. Другим!
И если в прошлый раз, увидев ее с этим чертовым горшком, я был готов отступить. Уступить другому. То сейчас она сама пришла в логово зверя. Дикаря. И капкан захлопнулся. Дергаю ее на себя, впечатываю в свое жадное до ее ласк тело. Впаиваюсь злым поцелуем в губы. Словно наказываю. И ее, и себя. За это ожидание в разлуке, за потерю веры. В нас. Она отвечает также. Со страстью и огоньком. Дёргаю ручку двери, и мы оказываемся в кладовке. Кладу ее ягодицами на стол, а сам вклиниваюсь меж ее бёдер. Не сдерживаюсь, лапаю тело, что отныне принадлежит мне.
- Милая, - слышу себя, будто со стороны.
Я и нежности - понятия несовместимые. Но вот он я, сжимаю в объятиях желанную женщину и шепчу разные глупости, покрывая ее шею и грудь поцелуями. Не в силах больше терпеть, практически разрываю на себе рубашку. Из ее горла вырывается стон, она цепляется за меня пальцами. Не замечаю, как мы оголяемся. Просто в какой-то момент есть она и есть я. Единое целое. Смотрю ей в глаза и медлю, затем хватаю за талию. Резко, не давая себе передумать.
- Ты моя, только моя, - шепчу, словно в бреду.
Вколачиваюсь в неё, как безумный. Дышу ее запахом, до боли родным. Хочу стиснуть так сильно, что аж в рёбрах болит. Нельзя. Она хрупкая, маленькая. Моя.
Мечу ее, покрываю жесткими поцелуями. Словно жалю, оставляю отметины.
- Скажи это, девочка, - останавливаюсь на секунду, смотрю ей в глаза.
- Что? - взгляд не осмысленный, с пеленой.
- Чья ты, - поддаю разок бёдрами вперёд, резко, до упора.
Она ахает, хватается пальчиками за мои плечи, царапает слегка своими коготками.
- Я, - выдыхает, слизывает с губ капельку пота, - твоя.
И ее признание капает мне бальзамом на душу. Внутри растекается тепло, на лице блаженная улыбка. Чистый кайф. Вознаграждаю свою красоту. Ускоряюсь, увеличиваю темп. И она течёт, затем сжимается вокруг моего бойца и изгибается в моих руках. Мышцы ее напряжены, а затем она коротко стонет, выдыхает, словно ее отпускает. И я лечу следом за ней. В приятную пропасть. В желанную.
Утыкаюсь лбом в ее лоб.
- Прости меня, прости, - целую веки, лоб, покрываю мелкими извиняющимися поцелуями.
- Я скучала, - признаётся, краснеет, словно подросток.
И тут у неё звонит телефон. Раздражает, портит момент единения. Она тянется к нему и нажимает кнопку принятия вызова. Знакомое имя высвечивается.
- Алло, - отвечает она, а в ответ женские крики и истерика.
Я не особо могу разобрать, что там говорят, но то, как меняется лицо Юли, мне не нравится.
- Я поняла, - говорит она ледяным тоном собеседнице, бросает трубку.
Чувствую, как напряжено ее тело, как суров взгляд. Сам каменею. Что-то не так.
- Игорь в больнице, - констатирует и так известный мне факт.
Будет меньше лапы свои к чужому тянуть. Видимо, все это отражается на моем лице. Ее собственное темнеет от догадки.
- Твоих рук дело, - отстраняется и начинает одеваться.
Стискиваю зубы, виски давит болью. Прижимаю девчонку к себе, не давая ей пошевелиться. Взгляд глаза в глаза.
- Он покусился на тебя, - говорю четко, чтобы достучаться до неё.
- Он извинился и... - начинает она что-то несвязно шептать, но я пресекаю.
