И хоть Аня пыталась не придавать значения этому, но эти слова, как и внимательное отношение старушки, не могли пройти мимо. И, нет-нет, но надежда на то, что, может, Аня в жизни Вика не просто так, напоминала о себе. Как бы ей хотелось, чтобы все было именно так!
Так что день ее только радовал. И если бы не болевшие жуткие сиренево-желтые синяки, которые темнели на ее руках, напоминая пережитый кошмар, то все было бы, наверное, еще лучше. Но Аня и тут находила, чем себя успокоить. Она же могла выйти замуж за это чудовище! Как же ей повезло! И с тем увольнением, и с его изменой… Тогда она считала, что в ее жизни все рухнуло. Сейчас, оглядываясь назад, она понимала, что как раз тогда все в ее жизни стало к лучшему.
Но к семи вечера к радости добавилось смятение, к восьми — переживание, к девяти — зерна сомнения проросли в нечто большее, что только окрепло и камнем упало в душе, когда вокруг стемнело.
Набирающее глубокий темно-синий цвет небо, по которому лениво плыли золотистые облака, как и теплый ночной воздух и нагретый за день бассейн к тому времени уже давно не радовали Аню. Она сама давно переоделась в легкую рубашку и шорты, решив, что ждать Вика в купальнике — слишком откровенно и призывно. Да и синяки хотелось спрятать. И теперь Аня просто сидела на плетеной кушетке и машинально гладила кота, не зная чем себя занять. Ну не смотреть же по сто пятому разу телевизор, по которому все равно ничего интересного не показывали. А компьютера здесь почему-то не было. Зато был бильярд, но одной в него играть ей тоже было совсем не весело.
Ей вообще было не весело. Скучно и тревожно.
Все изменилось, когда до ее уха донесся голос Вика. Кот его тоже услышал. И сразу же перестал изображать ленивое разомлевшее животное. А вместо этого сорвался и побежал к хозяину — тереться об его штаны.
И на тот самый миг, пока голос Вика раздавался где-то вдалеке, пока мужчина обходил коттедж по боковой дорожке, мир вокруг Ани снова расцветал яркими красками, а ночь заполнялась запахом недалекого соленого моря и прекрасными звуками, вроде пения птиц. Но тут Вику что-то обеспокоенно ответил мелодичный грудной женский голос — и Аня убедилась, что идея переодеться стопроцентно была правильной. Потому что свою сестру она узнала до того, как София показалась из-за угла дома, идущая рядом мужчиной.
Это за ней, да? Сказка закончилась, не начавшись? Или, что еще хуже, может, они еще и вместе? А она — так?
Конечно, никто ничего особенного ей не обещал. Но надежда в Аниной душе ревела белугой, утверждая, что вот это все не могло быть просто так. Не могло!
«Успокойся. У тебя просто сегодня было слишком много свободного времени, а еще вчера ты перенесла серьезный стресс. Вот ты и настроила замков на песке», — сухо шепнул внутренний голос, окончательно руша Анины мечты.
Быстро шедшие Вик и София свернули к дому, когда кот, громко мяукая, выдал им ее местоположение. Оба тут же остановились. Тревога на лицах была заметна даже несмотря на расстояние и глубокие сумерки. И Аня вдруг почувствовала себя умирающей, к ложу которой решительно подходила семейная парочка, готовая принести последние слова соболезнования.
Стремясь разрушить эту ассоциацию, Аня встала с кушетки и сложила руки на груди. Нет. Так просто она сейчас не позволит себя увести. И дело тут было уже не только в Вике. Она им двоим — не маленькая девочка, которую можно выгонять, затем звать обратно, и которую можно на весь день оставить одну в пустом доме даже без телефона.
Тем более, если бы не сестра, Юра бы ее никогда не нашел!
— Ань, прости меня! — вместо приветствия начала София раньше, чем Аня успела накрутить себя окончательно. — Я даже подумать не могла, что Юра… Что этот гад на такое способен! Прости, пожалуйста.
Выглядела она действительно расстроенной. Даже очень. И Аня не нашла ничего лучше, чем ответить одного лишь «Хорошо». Ну, не обсуждать же Юру сейчас! Тем более, когда рядом стоит Вик, тактично остановившейся чуть позади сестры и молча вертящий в руке зажигалку. Кот терся об его штанины, но на животное мужчина вообще не обращал внимания.
Да и что, собственно, она скажет? И сама ведь представить не могла…
И от этого простого слова словно лопнула какая-то струна: Соня, несмотря на узкую юбку, в которую была запакована, как в футляр, вдруг одним большим шагом приблизилась к Ане — и обняла ее так, как никогда вообще не обнимала.
— Но мы ему все яйца оторвем, да? И засудим! — сказала она обескураженной Ане на ухо.
— Да… Не знаю. Наверное. Это Вик… Ой, — она смущенно закашлялась, Соня удивленно дернула бровями, Вик остался невозмутимым, — Игорь Андреевич сегодня должен был в полицию поехать.
— Ммм… И что? — вдруг каким-то странным тоном переспросила Соня, поворачиваясь лицом к последнему. Аня нахмурилась. Это общение ну никак не походило на разговор начальника и подчиненной.
— Все улажено, — в тон ей ответил Вик, пряча в голосе не то злость, не то усмешку. — Будет сидеть — и долго. Суд еще будет. Чуть позже.
— Прекрасно, — серьезно заметила Соня, продолжая буравить Вика непередаваемым взглядом. — Хоть в чем-то порядок.
Вик сощурил глаза в ответ. Его ноздри гневно раздувались. Дышал он глубоко и явно еле сдерживал себя от какого-то острого слова в ответ.
Аня еще раз удивленно посмотрела на этих двоих. Что за ерунда? Они что — ненавидят друг друга?
И тут Соня удивила ее еще больше. Она повернулась к Ане, отмахнувшись от злого Вика, как от назойливой мухи, и заметила:
— По крайней мере, мне будет спокойнее, если я буду это знать, пока ты живешь здесь.
— Что? То есть? — Аня даже забыла, как дышать. — Ты не заберешь меня домой?
Соня медленно провела ладонями по плечам Ани, пряча взгляд и подбирая слова.
— Видишь ли, — начала она через бесконечное мгновенье, — я очень, ну просто очень-очень-очень не хочу оставлять тебя вот тут. Но… Но тут тебе будет безопаснее, чем у меня.
Безо… что?
С чего Соня решила, что в доме у нее — опасно? Неужели узнала про визит тех полицейских?
Не то, чтобы Аня считала, что теперь есть смысл это скрывать от нее. Но и как сказать об этом сейчас не знала. Тем более, та продолжала говорить странные для Ани слова, а Вик, стоя сзади, лишь подтверждал их странность каменным выражением лица.
— Поэтому мы тут посоветовались с… С Виком. И решили, что тебе лучше пока пожить тут. Надеюсь, ты не будешь настаивать на переезде?
— Нет. Но я все равно не понимаю тебя.
Соня тяжело вздохнула:
— Да я и сама себя не понимаю. Но, кажется, так действительно будет лучше. Всем. А так — я просто очень хотела убедиться, что с тобой все хорошо. Ну и кое-что спросить. Можно?
Аня напряглась. О чем? О полицейских? О Юре? О Карине? О Вике?
Но в ответ воскликнула:
