Ну а истории невест стоят того, чтобы узнать их даже в таком положении. И я слушаю, не перебивая. А когда нужно, задаю вопросы, которые с головой выдают мое не местное происхождение. Но на это мне давно уже плевать. Да и девушки, кажется, не обращают никакого внимания на мои проколы. Они для этого слишком поглощены собой.
– Я устала проверять, чтобы ночью около нее обязательно горел свет! – продолжает блондинка. – Ведь малышка еще не прошла ритуал связи! Она еще не научилась говорить... Но это было до Отбора. А сейчас я даже не знаю, как она. И не узнаю, пока этот Отбор не закончится! А если ее больше нет в живых? Если на свече выдохлись чары и какой-нибудь монстр, похожий на гниющего гигантского паука или тварь пострашнее однажды ночью разорвала мою крошку на части? Что мне делать? – чуть не плача, спрашивает она, но ответа ни у кого нет.
– О да! Эта защита, которой торгует Совет! – злится другая, пока кто-то успокаивает блондинку. – Если нет знакомого анира, способного напитать созданные Советом артефакты, надолго их не хватает...
– А стоят они недешево, да, – соглашается с ней еще одна.
Так узнаю, что все простые люди на Киннате вынуждены постоянно искать способы защиты от хартов и средства на то, чтобы эту защиту поддерживать. И что повезло тем, у кого за этим следят шаны. Например, настраивают сами какие-то купола и действительно заботятся о подвластном им населении. Но тут слишком много зависит от конкретного шана. И есть такие, которым откровенно все равно. Да и если с шаном происходит что-то плохое, проблемы начинаются уже у всех.
А еще повезло тем, у кого в городах есть отряды аниров, которые следят, чтобы все дома в округе были зонами, безопасными от хартов. Но и такое возможно далеко не везде. Правда, почему именно, мне не объясняют. Но, кажется, это та самая часть местной жизни, которую можно понять, только если живешь здесь с самого рождения.
Но и этих усилий по защите все равно недостаточно. Ведь дневные бури стали случаться все чаще. И тут помочь порой не могут никакие чары. Да и ночных монстров словно стало больше. А, может, и не словно...
И чтобы не говорили мне до этого, понимаю, что никого из этих девушек не волнует ни возможность стать настоящей Избранной, ни то, что мужьями у них будут самые сильные маги планеты. Для многих из них и Отбор, все, что сним связано – жертва. И они готовы пойти на нее, только чтобы перестать жить в постоянном страхе.
– И даже Последнее Испытание не пугает! – признается какая-то из них, а остальные согласно кивают. А я же вся обращаюсь вслух, боясь даже случайно сбить невест с этого потока откровенностей. Очень уж хочу узнать, о чем они говорят.
А говорят об очередном ритуале. О смеси помолвки с какой-то проверкой, установлением связи, открытии канала...
Звучит это все так запутанно, что, как не вслушиваюсь, все не могу понять. Для меня, человека на самом деле из другого мира, все их ритуалы – сплошная абракадабра. Но ясно вижу, что девушки воспринимают запланированное на конец Отбора действие, как настоящее испытание. Говорят о «выдержать» и «выстоять»...
– Это очень больно и трудно? – предполагаю.
И не ошибаюсь.
– Конечно! А еще смертельно опасно! – отвечает светленькая, давно поставившая графин на стол. Она все это время стоит ближе всех ко мне. И, вообще, выступает как лидер этой компании. Но сейчас даже от нее уже не чувствую той самой первоначальной угрозы. – А что? – она удивленно приподнимает тонкие полукруглые брови. – Хочешь сказать, ты и про ритуалы ничего не знаешь?
– Ну, про связь знаю, – отвечаю уклончиво, не уточняя, как и про какую. А то, вдруг, не та.
– Ну, про связь-то все знают, – кривится вдруг темненькая, стоящая в стороне и до этого больше молчавшая, погруженная в какие-то свои мрачные мысли. – Всех нас еще детьми связывали с миром. А вот открытие канала... Мне кажется, только анирэ это способны выдержать. У них же и так есть магия! А мы... Сила, которую не способна создать ни одна шанни, вряд ли выберет в качестве проводников кого-нибудь из нас. Это точно только для особенной девушки. Для той, в которой должно быть что-то уникальное.
– Согласна, – слышу с другой стороны. – Да все шаны так считают. Смотрите, все фаворитки из анирэ. Мы лишь запасной вариант. Если среди них той самой не найдется, Испытание заставят пройти и нас.
– Все, да не все, – снова вмешивается светленькая, – вот эта-то и в фаворитках, и младший Асирэт ее уже сейчас забрать готов, а обычная нэннэ...
И словно разрывает бомбу этим замечанием. Потому что ей в ответ так и сыпется со всех сторон:
– Ага! Еще, скажи, ему нет дела до Избранной! Уверена, это их план.
– Какой? Подождать, пока все мы провалим ритуал, и тогда только она и останется? А если не провалим?
– Ну, ни ее, ни его с самого начала не было на Отборе. Может, он действительно хочет на ней женится?
– Шан? На обычной нэннэ? Да они даже анирэ только в качестве любовниц держали раньше!
– Да и кто после шанни в самом деле захочет в жены кого-то из нас! Ты их видела когда-нибудь?
– Да видела, конечно. Ничего не сказать... Я вообще не понимаю, как можно на кого-то еще посмотреть, когда такие девушки рядом... Но он ее на спине привез...
– А еще она так похожа на эту...
– А, может, они все врут? Может, она и есть та самая? Откуда мы знаем. Имя-то у нее...
– Да, имя... Анир сказал, что так звали совсем другую нэннэ. Ту, которая была ему дорога. И это – его месть. И что настоящее имя у этой отобрано...
– Как вообще можно отнять имя?
– Не знаю, но Совет же постоянно придумывает что-то новое. Могли придумать.
– А еще он помог нам связать анирэ, которой служит. Думаешь, ему стоит доверять? Мало ли, чего он добивается. Вот вы ему верите?
– Я никому из них не верю! Я просто хочу, чтобы Отбор быстрее закончился...
И они продолжают свой спор дальше... А я жадно вслушиваюсь, жалея, что имени анира, сдавшего им Нариссу и рассказавшем о том, что у меня имя не настоящее, они так и не называют.
Нарисса привела сюда четырех. Кто из них мог желать ей отомстить? И за что? И Макс, и Саар очень странно отреагировали, услышав от меня «Орида, дочь Аллиты». Но мог ли это быть кто-нибудь из них? А что два других?
