— Хорошо, сделаем. Вопросы или просьбы есть?
— Есть. Нам нужны записи с видеокамер других зданий. Я пришлю список смс-кой. Информацию пусть отсылают Шепелеву.
— Присылай. Сделаем. На связи.
— На связи.
И отключился. Встал к окну в комнате, подумал и составил список. Затем отправил смс-ку.
Пошел на кухню готовить завтрак. Сварил пельмени и кофе. Начал есть, и опять зазвонил телефон. В этот раз звонил Максим.
— Да, — ответил я, жуя.
— Алексей Михайлович, доброе утро! Не отвлекаю?
— Я ем. Ты ел?
— Ел. Мои сержанты провели опознание. У нас оказалось шесть неопознанных силуэтов. Мы хотим посмотреть записи с других камер.
— Хорошо, будут вам записи. Я попросил майора, он тебе их пришлет.
— Что будем сегодня делать?
— Дальше ребус разгадывать. Пазлы собирать.
— Что мне делать?
— Мне нужна информация, где у нас бомжи. В радиусе пятисот метров от моего дома. Давай, собери и минут через двадцать топай ко мне. И это, дверью подъезда не хлопай.
— Понял, все будет.
Я положил трубку и продолжил кушать. Поел, попил кофе, помыл посуду, пришел Шепелев и мы пошли к бомжам.
Если выйти из моего дома, повернуть направо и пройти метров двести, будет пустырь. Раньше там была будка электросвязи, потом линию перенесли, будка осталась. Вот ее и полюбили бомжи. Наши бомжи были нормальные. То есть по подъездам не шарились, к людям не приставали. Их места, так называемого чеса, были парк, центральная площадь, вокзалы.
Вокруг будки рос бурьян. Таких мест было четыре, как сказал Максим. Идти с пустыми руками не было смысла, поэтому взяли по бутылке водки. Когда подходили, к нам подошел небольшого роста мужичок, преградив дорогу. Мужичок был одет достаточно прилично. Грязный и немытый, в поношенной одежде, но от него не воняло.
— С чем пожаловали, господа полицейские? — сказал он шепеляво.
— Вопросы есть. Кто старший?
— Зачем тебе старший? Мне говори.
Наглый попался. Ладно, можно и так.
— Есть два варианта. Первый плохой. Мы здесь объявим карантин, и вас отсюда вышвырнут. Скажем потом, что ты виноват. Второй вариант хороший.
Я вытащил из-за пазухи бутылку и показал. Мужичок улыбнулся.
— Второй вариант больше нравиться. Сейчас позову.
Ушел вглубь бурьяна и, через некоторое время вернулся с высоким человеком. Этот высокий выглядел гораздо лучше мужичка, я так понял, он, скорее всего, «крыша». И это было хорошо для нашего города. Я имею ввиду «крышу». Они следят за бомжами, с них можно спросить за их действия. Социальные службы тоже неплохо справляются, но здесь решается все. И жилье, и питание, и безопасность. Мне, как полицейскому, конечно, чуждо, что приходиться считаться с преступниками и с асоциальными элементами, но, так лучше для района в частности и для города в целом.
— Семен. — представился высокий. — Говорите, что хотите узнать. Бутылку отдайте ему.
Он показал на мужичка. Я отдал, и мужичок убежал в бурьян.
— Семен, ты знаешь кто мы?
— Да, вот он — наш новый участковый. Ты — капитан, работаешь в этом районе.
— Ага, а ты, значит, их «крыша».
— Да, всех точек. Вы за этим пришли? Это и так все знают.
— Нет. Ты знаешь, что тут вчера убили Михалыча, моего соседа?
— Да, знаю, что убили Михалыча. Что он твой сосед не знал.
— Скажи, за что он вам платил бутылкой водки в неделю?
Семен замялся. Похоже, что его просили не говорить.
— Я обещал никому не говорить.
— Кому обещал? Михалычу?
— Да. Он сказал, что, если кто спросит, никому не говорить.
— А мы ему не скажем, что ты рассказал.
— Не смешно.
— Да чего мы с ним телимся? Давай притащим ко мне, он там быстро расколется. — крикнул Максим и рванулся к Семену. Чуть бутылка из-за пазухи не выпала.
Еле успел остановить нашего ретивого. Эх, Максим, учиться тебе еще и учиться.
— Все, я больше ничего не скажу — сказал Семен и направился к бурьяну.
— Максим, мы же договорились все заранее обсуждать. Зачем эта самодеятельность?
— Извините, не сдержался. Больше не буду.
— Семен! — крикнул я. — Он больше не будет.
Он обернулся.
— Я не верю и разговор окончен.
— Тогда плохой вариант.
Семен усмехнулся.
— Что ты можешь сделать кроме карантина?
— Я вынужден позвонить Федору Петровичу!
Семен перестал усмехаться и улыбаться, и подошел к нам. Приложил палец к губам.
— Не надо Федора Петровича. Ничем хорошим это не кончится. Я все скажу и покажу, но пусть этот, — он показал на Максима, — больше не срывается.
— Он точно больше не будет.
— Бутылку оставьте.
— Максим, отдай ему. — сказал я.
Максим вынул из-за пазухи бутылку и отдал Семену. Семен свистнул, из бурьяна вышел все тот же мужичок, подбежал, взял бутылку и исчез в бурьяне.
— Пошли, — сказал Семен.
Повернулся и пошел левее пустыря. Мы пошли за ним. Через метров триста повернули направо, и вышли на небольшую улицу. Слева она уходила в город, справа был тупик. Людей не было. Вообще. Хотя тут редко бывают люди. Чаще здесь играют дети, несмотря на мрачность местности. Я здесь в детстве тоже лазил.
На дороге стояла одна-единственная машина. Это был автомобиль желтого цвета «ВАЗ-2101» или по-простому «копейка». Семен подошел к ней, достал из кармана ключи и отдал мне.
— Вот. За эту машину он давал бутылку водки и немного денег. Мы за ней следили и отгоняли, если кто покушался. В таких случаях он машину на другой стороне оставлял.
— Где?
— Вон там, у забора.
После этого Семен ушел, оставив нас с машиной.
Мы посмотрели на машину, потом друг на друга, потом опять на машину.
— Вот мы и ответили на вопрос, куда ходил Михалыч и куда носил бутылки — сказал я.
— Нет, — ответил Максим, — не совсем ответили. Мы еще не знаем, куда он ездил.
Фууу! Какая гадость!
— Думаете, она на ходу? — спросил Максим.
— Сейчас проверим, — сказал я. Хотел сам открыть дверь, но Максим отобрал у меня ключи и пошел открывать.
Я обошел машину вокруг. Ржавчина было на капоте, на дверях, на бампере. Но, заметно, что за ней все же следили. Стекла целые. Зеркала на месте. Колеса накачены. Максим открыл дверь, она даже не скрипнула. Я открыл заднюю дверь, и мы оба заглянули внутрь. Почувствовался запах бензина. Уже не выветривается. Обивка на сиденьях была немного потерта, а на дверях почти отсутствовала. Руль был в оплетке из кожзаменителя. Все приборы и цифры четко читаются. Максим сел за руль. Понажимал педали.
