Уж больно много харчей он с собой прихватил. Может, не планирует ограничиваться завтраком? Не то чтобы я была против общества двоюродного брата… Меня просто несколько тревожило скоростное развитие их с подружкой романа. То есть за Лизку я особо не волновалась, она стрессоустойчивая. А вот Митяй и обжечься может, и я буду чувствовать себя виноватой…
– А вот и я!
Митяй вскочил и просиял. Лизка красиво выгнулась в дверном проеме – вписалась в него, как в раму картины. Жаль, померли Рубенс с Кустодиевым, такая натура пропадает!
Лизка – пышная, розовая, румяная, с небрежной французской косой и манящей улыбкой. Красное платье, сверху открытое – мраморно белеют красивые плечи, а снизу подол растекается, огненными языками лижет пол… Эх, а полы-то я нынче не вымыла.
– Здравствуйте, Лизавета Николавна!
– Доброе утро и вам, Дмитрий Палыч!
– Прошу всех к столу, господа и дамы, – тоже вполне светски пригласила я. – Сейчас позавтракаем, а потом, дорогая, тебе придется переодеться во что-то попроще. – Я объяснила для Митяя: – Мы собираемся в поход к святому источнику.
– Прям поход? – забеспокоилась подружка. – Без рюкзаков, надеюсь?
– Если нужно что-то нести, я готов, – вызвался Митяй.
Блин, точно, он не собирается уходить после завтрака! Похоже, реально втрескался в Лизку.
– Но вообще-то тут идти-то всего ничего, какой поход? – продолжил пылкий влюбленный, лаская взглядом предмет своей нежной страсти. – Вы, Лизавета Николавна, и в платьице можете… Только калошки бы обуть…
– С платьем – калошки?! – Лизка ужаснулась и уставилась на меня. – А мы можем к этому источнику на машине подъехать? Как вчерашний мужик на «Хаммере»?
– Да зачем на машине, когда тут пешком идти два-три шага? – Митяй не понял, что Лизка боится прогулки в калошках, которые испортят модный «лук».
– Каких два шага, тому мужику на «Хаммере» Алька три минуты маршрут рассказывала!
– А, это особенность местной географии, – вмешалась я. – На машине к источнику надо двигать в объезд, а на своих двоих с моего двора можно пройти по прямой. – И, не удержавшись, похвасталась: – У меня, вернее, у нас с Буряковыми, уникальная локация: с огорода прямой выход в овражек, на краю которого и помещается достопримечательность – часовня над источником.
– Ну, часовня уже не совсем на краю, – поправил меня Митяй, сноровисто нарезая сало. – Ты давно там не бывала, что ли? Ее перенесли, когда икону украли.
– Какую икону украли? Чудотворную? – нахмурилась я.
Не знала, что в Пеструхине такая криминогенная обстановка! И икону тут украли, и ларец с шишаком…
– Ту самую, но не волнуйся, ее почти сразу нашли и вернули на место. – Участковый выпятил грудь, как бы давая понять, чья это великая заслуга.
– Ах, расскажите! – томно вздохнула Лизка и задорно хрустнула четвертушкой луковицы.
– С удовольствием! – Митяй придвинул к ней тарелку с салом, полюбовался чинно трапезничающей красавицей и начал рассказывать: – Часовня старая была, еще девятнадцатого века, и к нашим дням оказалась почти на краю обрыва. Овражек-то там, конечно, не великий…
– Я видела, – кивнула Лизка.
– …но все равно были планы со временем историческое строение перенести. Ну, не сегодня-завтра, и поважнее дела есть, но в обозримом будущем. – Митяй нарисовал ложкой в воздухе загогулину, подозрительно похожую на математический знак бесконечности. – Короче, часовня стояла себе, и никто особо не беспокоился, пока из нее не похитили икону.
– Икона старинная, считается чудотворной, – добавила я, чтобы Лизке было понятнее. – Собственно, это она достопримечательность, к которой едут туристы. Источник, иначе говоря, родник, давно уже почти иссяк, вода там еле-еле сочится…
– И как ее украли, ту икону? – Лизка, вся внимание, подалась к Митяю, заодно предоставив ему роскошный вид на свое декольте.
– Изобретательно. – Он сглотнул. – Ограду не порушили, дверь не взломали, а прорыли с обрыва подземный ход вроде звериной норы – и прямо в часовню. Там полы земляные были, часовня-то древняя…
– И что же, никто не увидел, как роют подкоп? – удивилась Лизка. – Это же популярный объект турпоказа, туда из города автобусами туристов возят!
– Туристов привозят с другой стороны, – напомнила я. – Из овражка к часовне редко кто поднимается, там почти никто и не ходит, ты сама видела – это не караванная тропа.
Митяй кивнул:
– Все верно. Никому и в голову не приходило, что возможна такая дерзкая кража.
– Никому, кроме вора, – уточнила я. – Кстати, кто им оказался?
– Не поверите – приличный вроде человек, художник. Он до того в реставрации иконостаса участвовал, видно, тогда и придумал свой хитрый план.
– Ишь, умник, – оценила Лизка.
– Не, дурак, – не согласился Митяй. – Украсть украл, а спрятать не смог – у него в мастерской среди разных картин ту икону и нашли. И все уладилось: ценность вернули, вора посадили, часовню от греха подальше отодвинули от обрыва метров на сто и еще пол на всякий случай забетонировали.
– Хеппи-энд, – резюмировала Лизка и потянулась за медом. – Давайте уже завтракать, а потом пойдем в поход. Так и быть, я влезу в калоши.
В калоши влезли все, даже Митяй – он специально сбегал к Буряковым и одолжил у своего друга Семена подходящую по размеру резиновую обувь.
Лизке хватило ума сменить роскошный наряд на обычные джинсы с майкой, я оделась аналогично, и в походе мы не выглядели труппой бродячих артистов. А вот с подругой в красном платье точно смотрелись бы как бременские музыканты – она от полноты чувств на марше пританцовывала и напевала. Пленяла так Митяя, думаю, демонстрируя ему свои разнообразные таланты.
Я демонстрации не мешала – плелась позади, предоставив участковому почетное право прокладывать путь и заботливо поддерживать нашу гостью на крутых поворотах.
Поначалу, когда мы только выступили, Митяй деликатно вел Лизку под локоток, но вскоре надежно зафиксировал руку помощи на ее талии. Тогда подружка наконец перестала приплясывать и вместо бессмысленных «ля-ля-ля» начала озвучивать вопросы по существу: где тот подземный ход, он еще цел, можно ли им воспользоваться или нам придется взбираться по откосу?
– А вы посмотрите направо, вон здоровая дырка в земле, видите? – показывал снизу Митяй-экскурсовод. – Все, что осталось от подкопа к часовне. Сверху-то ход засыпали и землю утрамбовали, а снизу собаки его постоянно подрывают, нравится им чем-то нора эта…
– Хорошая нора, – одобрила Лизка собачий выбор. – Аккуратная, и плети вьющихся растений так живописно над ней нависают. Как занавес! Что-то мне это напоминает…
– Пословицу «С милым рай и в шалаше»? – пошутила я.
– Я так не думаю, – нахмурилась подружка.
