— И я думаю, — поддакивает Марта. — По ней давно тюрьма плачет!
— Да помолчи! — рявкает стражник на кухарку, и та ошарашенно прикусывает язык.
— Мне сказали, — продолжает охранник, глядя на меня: — ты должна быть в лазарете. Кто тебя отправил работать?!
И в этот момент я, наконец, понимаю, кто передо мной. Из прорези маски смотрят разноцветные глаза. Ри! От облегчения едва сдерживаю улыбку. Теперь точно всё будет хорошо! Вот только зачем он искал меня?
Марта снова пробует подать голос, но Ри переводит на неё тяжёлый взгляд. Та икает и начинает трястись, точно её сейчас инфаркт схватит. Цепкий взгляд оборотня снова пробегается по кухне, задерживается на перевёрнутом ведре, на валяющейся поварёшке, на скалке в моих руках.
— Что тут случилось? — отрывисто спрашивает он. Но все молчат. Тогда он поворачивается к побелевшей как полотно Марте. — Вы что, поднимаете руку на своих работников?
— Так, я ч-чтобы работали лучше. В воспитательных целях, — заикаясь, бормочет Марта.
Ри не отвечает несколько долгих секунд. А когда говорит, голос его может заморозить море:
— Может, тебя пора воспитать?
— Что? — пищит Марта.
— Говорю, отправим на перевоспитание!
— Нет…
— Да. Сейчас же. И если не поможет, то здесь работать не будешь. Ты не имеешь права поднимать руку на работников, и если об этом забыла, придётся напомнить.
Марта открывает рот, как рыба, выброшенная на песок. А потом по её щекам начинают литься крокодильи слёзы. Она падает на колени. Бормочет:
— Что вы, господин! Я же тут столько лет работаю! Вкалываю день и ночь! За что же вы, вот так, бабушку…
Но Ри непреклонен. Он подаёт знак своим людям, и те без нежностей скручивают Марту. Я ловлю себя на странном удовлетворении. Всё-таки приятно, когда такие люди, как эта злобная кухарка, получают по заслугам!
А Марта никак не может успокоиться. Она вдруг скидывает жалостливую маску и начинает вопить:
— Раз меня уводите, тогда и эту девку тоже! Тоже накажите! Она отлынивала! И меня избила! Ей положено плетей! Она опасна!
Ри смотрит на меня. И хоть не вижу его лица, знаю, он улыбается:
— Боюсь, тут я ничего сделать не могу. Даже если бы хотел.
— Почему?!
— Эта девушка под защитой Кронпринца, — медленно говорит Ри.
— Что? — переспрашивает Марта.
Что?! — мысленно восклицаю я.
— Да, — подтверждает Ри. — Нас направили сопроводить её для награждения в королевский зал. Когда мы не нашли её в лазарете, пришли сюда.
— С чего вдруг к этой девке столько внимания! Да кто она такая! — кричит Марта. Но её уже выводят за дверь.
Я не знаю, куда деться от неловкости и непонимания происходящего. А Ри делает только хуже. Он встаёт передо мной на одно колено, подаёт руку и очень торжественно произносит:
— Уважаемая героиня Руанда, позвольте сопроводить вас в королевский зал для награждения. Её светлость Илона, Королева Руанда и первый принц Руанда Алан Цезариус ждут вас.
Глава 12
Чувствую себя ужасно нелепо. Одета в рабочую форму, неумытая, голодная, а меня ведут через замок точно знатную особу. Ри сопровождает, придерживая под руку, его солдаты бодро маршируют позади.
Служанки, что встречаются на пути, сбиваются с шага. Их глаза округляются от удивления. Ещё бы! Ведь только утром они наблюдали, как меня с криками тащит на кухню Марта.
Ох, и полетят слухи…
«План «не привлекать внимания» полностью провален», — мысленно подвожу я итог. И ладно бы Ри подсказал, что вообще происходит! Так ведь молчит. Не хочет говорить при солдатах? В любом случае ведут меня не на казнь, что уже можно считать добрым знаком.
Наконец, мы подходим к высоким расписанным дверям. Они буквально давят своим величием. Я пытаюсь прогнать с лица панику и успокоить сердце.
Двери тяжело распахиваются. Под руку с Ри вхожу в знакомый тронный зал — просторный, украшенный драгоценными камнями, цветами и скульптурами. Даже воздух здесь пропитан величием.
На троне восседает Илона. Алана и Джареда нигде не видно, как, впрочем, и Короля. Поэтому всё внимание я сосредотачиваю на Королеве.
Илона красива. Платиновые волосы струятся по её плечам, точно серебряные реки. Она держит в одной руке веер, другой гладит подлокотник кресла. Руки у Илоны изящные… Но я ни на секунду не забываю, что этими изящными руками она отправила на тот свет Арарти. А может, не только её.
— Катя Нарриот, служанка кухни, прибыла, — объявляет дворецкий.
Ри выходит из зала. Без него я чувствую себя потерянной. Кланяюсь, как того требует этикет. От волнения потеют ладони. «Так, надо сосредоточиться! Ничем себя не выдать!» — в панике думаю я.
Королева Руанда говорит:
— Выпрями спину, дитя. Гордо подними голову, ведь сегодня ты героиня.
Я вскидываю взгляд.
Королева улыбается, но глаза её остаются холодными, оценивающими. Она напоминает мне куницу: С виду нежную, мягкую, а в пасти острые как бритва зубы.
— Мне стало известно, — говорит она, — что ты, девочка, спасла жизнь моему сыну Джареду Цезариусу, а также помогла найти потерянный склад чёрно-магических артефактов. Это правда?
«Та-ак… теперь ясно в чём дело», — думаю я. Интересно, что Джаред рассказал Королеве? Не стоит расслабляться, слова следует подбирать так аккуратно, словно от этого зависит моя жизнь.
— Ваше величество, — отвечаю, приседая в реверансе, — уверена, его светлость принц Джаред достаточно силён и ловок, чтобы справиться с любой опасностью. Я же, волею судьбы оказалась рядом и лишь помогала по мере своих слабых сил.
Илона одобрительно улыбается.
— Скромная, — говорит она. — Это заслуживает более существенной награды, чем просто слова.
Королева щёлкает пальцами. Открывается небольшая, скрытая от глаз дверь, и в зал входит торжественно разодетый оборотень с двумя плотно набитыми кошельками. Встав передо мной на одно колено, он протягивает их мне.
— Благодарю тебя, что присмотрела за моим сыном. Это твоя награда. Ты заслужила, — по-деловому сообщает Илона. — Сможешь не работать, жить в роскоши и на детей хватит. Также даю тебе позволение обратиться ко мне с просьбой, но лишь единожды. Используй это дозволение с умом. И знай меру.
— Благодарю, ваше Величество, — я приседаю в реверансе.
— Не нужно. Деньги не могут в полной мере выразить мою благодарность. Ради сына я на всё готова, для меня нет никого важнее. — Она делает паузу, — Что ж, теперь ты больше не нуждаешься в том, чтобы работать в Замке, верно? Сегодня же отправишься домой. Я уже приказала собирать тебе карету.
