— Об одной крайне опасной преступнице. По фамилии Саблфорд.
Я прилагаю все силы, чтобы сохранить на лице невозмутимое выражение. Куда сложнее совладать со своим телом. Сначала меня охватывает озноб, затем жар. Сердце стучит так быстро, словно вот-вот выпрыгнет из груди.
«Он знает-знает-знает!» — звенит в голове всепоглощающая мысль.
Алан тем временем невозмутимо отстраняется и делает ещё глоток вина. Оно правда напоминает ему о Виктории, или это игра? Почему я до сих пор не в темнице? Что у принца на уме?
«Ладно, — решаю я, — в эту игру можно играть вдвоём».
Я сглатываю вставший в горле ком, а потом говорю, как можно более спокойным тоном:
— Эта Саблфорд… значит, она разбила вам сердце?
У Алана брови взлетают до небес. Должно быть, он не ожидал вопроса в лоб:
— С чего ты взяла? — настороженно спрашивает принц.
— Ну, вы же сами сказали, что вино напоминает о самом важном человеке. Для вас это — Саблфорд?
Принц неопределённо хмыкает, я продолжаю:
— Эта девушка считается преступницей. Почему? Она разбила вам сердце? Предала вас?
— Ложь в глаза считается предательством? — вопросом на вопрос отвечает Алан.
— Может, она боялась вас, поэтому не смогла быть честной? Или, что-то не позволило ей сказать правду.
— Забавно, — хмыкает он. — Так можно любому лжецу найти оправдания. Даже тому, кто вонзил вам кинжал под ребро.
— Саблфорд пыталась? — тихо спрашиваю я.
— Нет. Пока что.
— Что вы собираетесь с ней делать, когда найдёте? — спрашиваю я, самый опасный и самый волнующий меня вопрос.
Алан задумчиво склоняет голову.
— Я ещё пытаюсь в этом разобраться, — тихо говорит он. — Всё зависит о того, можно ли ей верить. Может, ты мне скажешь?
— Скажу что?
— Как понять, можно ли ей верить?
— А что подсказывает сердце?
Алан откидывается на стул и скалится так, словно я сказала что-то невероятно смешное.
— Сердце, значит, — смеётся он. — Ладно… Катя, думаю, хватит на сегодня душевных разговоров. Слишком поздно, а завтра важный день. Я бы тебя отправил в лазарет, но, ты оттуда с упорством сбегаешь.
— Я уже хорошо себя чувствую, но спасибо за заботу, ваша Светлость.
— Не за что. Ты теперь живёшь рядом с покоями Элизы?
— Да.
— Я провожу тебя.
— Не стоит, — отвечаю.
— Это не то предложение, от которого ты можешь отказаться, — говорит принц поднимаясь.
Мы идём в сторону моей комнаты в полной тишине. Я искоса поглядываю на Алана, но его лицо холодно и неподвижно, взгляд пустой, словно всё его внимание направлено внутрь. Мне кажется, будто там, внутри, он решает мою судьбу. Может, даже пытается прислушаться к сердцу?
Мне хочется ему помочь, натолкнуть на верную мысль, но в прошлый раз это едва не привело к нашей гибели. Книга не прощает, если пытаюсь про неё рассказать. И меня и Алана сюжет тянет к ужасной концовке. Я умру, а Алан будет с Элизой, но ждёт ли его счастье? Элиза явно не в себе. Может, и на неё действует книга? Она написала её ребёнком, а теперь вынуждена подчиняться сюжету, как и все мы.
Мне жаль её, но одновременно, я не могу её простить. Ладно, меня сделала злодейкой, но зачем она написала плохой конец для Джареда? Откуда вообще про него узнала? Не хотела, чтобы он посягнул на корону в будущем? Или ждала, что Алан, потеряв брата, сильнее её любит? Не понимаю…
Мы с Аланом заворачивай в очередной коридор. Тут совершенно пусто и царит полумрак, до моих покоев рукой подать.
— Спасибо, что проводили, — говорю я, поворачиваясь к Алану. И вздрагиваю. Принц смотрит на меня звериными глазами.
— Не хочу тебя отпускать, — рычит он, а потом неожиданно делает шаг, припирая к стенке.
Его руки без спроса обвивают мою талию, а прежде чем успеваю возразить, Алан набрасывается на мои губы, горячо и голодно целуя, по-животному, не позволяя опомниться.
— Моя, — выдыхает он.
У меня перехватывает дыхание, внизу живота немедленно становится горячо, тело против воли выгибается навстречу. Тело принца твёрдое и горячее, как раскалённое железо, он прижимается так сильно, что я чувствую, как стучит сердце в его мощной груди.
— Что вы… делаете? — бормочу между поцелуями. Мне кажется, я сейчас умру от эмоций и чувств.
— Прислушиваюсь к сердцу, — рычит Алан, голос его мало похож на человеческий, сильные руки шарят по спине. Я плавлюсь под ними, точно свеча в печи.
«О, боже… Он знает! Всё-таки знает… Как давно?!» — проносится в голове, метка мучительно пульсирует. Невыносимо хочется быть ближе и одновременно… Нет! Стоп! Буквально за стенкой спит Элиза! Ведь дверь в её покои рядом с моей!
Эта мысль отрезвляет.
— Остановитесь, прошу, — с отчаянием шепчу я, а сама подставляю шею под жаркие поцелуи. Моё тело предательски жаждет прикосновений. Краем уха я неожиданно слышу, что за стенкой скрипит кровать… так, словно кто-то поднимается с неё.
Неужели Элиза проснулась?! Неужели, сейчас она выйдет и увидит нас! Алану, конечно, всё равно, он не подозревает, кто такая Элиза. А мне страшно даже представить, что она сделает, как поступит, если узнает, кто я! Нет, сейчас не время и не место! И мы даже не объяснились!
— Прошу, перестань, Алан! — говорю я. В моём голосе так много испуга, что это неожиданно срабатывает.
Алан замирает. Упирается мне лбом в плечо, дышит тяжело, с надрывом.
— Прости… — шепчет. — Прости. Я…
Обнимает так крепко, что между нашими телами нет свободного пространства. У меня же все чувства трубят об опасности.
— Завтра я тебе всё объясню, — отчаянно шепчу я. — Завтра… А сейчас отпусти.
Алан вдыхает сквозь зубы, а потом делает, как я прошу, отпускает и отходит на два шага.
В тот же момент рядом открывается дверь, и в коридор выглядывает заспанная Элиза.
— Ваша Светлость! — удивлённо говорит Элиза, глаза её с обожанием смотрят на Алана. — Вы пришли… чтобы увидеться со мной?
— Нет, не за этим, — говорит Алан.
— Но тогда… — тут целительница замечает меня. Она хмурится, пытаясь понять, что я тут забыла.
Мои губы всё ещё горят от недавнего поцелуя, одежда в беспорядке. Но я надеюсь, что темнота коридора спасёт меня от разоблачения.
— Моя новая служанка досаждает вам? — спрашивает Элиза у принца.
— Нет, — отвечает он.
— Если её надо наказать, то…
— Вы с первого раза не услышали? — грубо обрывает её Алан. — Нет. Мне никто не досаждает.
