— Ничего себе… — сдержанно удивляюсь я. — А как себя чувствует принц?
— Вроде хорошо, — пожимает плечами Славка. — Я видела его издалека, бледноват… И свою пару прячет. Интересно, какая она? Наверняка, красивая, как вы леди! Я сначала думала, что это вы… но у вас запястья пустые.
— Хм-м, — бормочу.
В тот же миг в дверь стучатся, а потом в комнату заходит Алан. Славка удивлённо выпучивает глаза и поспешно кланяется. Я впиваюсь взглядом в лицо принца. Оно и правда бледное, под глазами круги, скулы болезненно обострились.
— Выйди! — приказывает принц служанке.
Славка пулей выскакивает в коридор. Алан захлопывает дверь, а потом с недовольным лицом принимается мерить комнату шагами. Я даже немного пугаюсь. Вроде же всё было хорошо… Ёрзаю в кресле.
— Ты себя плохо чувствуешь? — спрашиваю осторожно. — Или что-то не так с Джаредом? Или книга...
— Нет, всё хорошо. Джаред в порядке, и книги больше нет, — резко отвечает Алан, а потом широким шагом подходит ко мне, встаёт напротив и так сурово смотрит, что я начинаю нервно поправлять платье.
— Тогда, что не так? — спрашиваю я, всё больше волнуясь.
— А ты не знаешь?! — злится Алан.
— Нет...
— Я сказал тебе ждать в лесу, — низко рычит он. — Ты обещала, Виктория! Почему не сдержала слово?!
Секунду пытаюсь понять о чём он, а потом чувствую, как щёки начинают пульсировать жаром. Раз так, то мне и самой есть что сказать этому любителю геройствовать!
— Во-первых, — сжимаю зубы, — я не обещала. Я промолчала! Потому что ты просил невозможного. Я не могла тебя бросить. И правильно сделала, что пошла следом!
— Неужели? — раздражённо щурится принц.
— Да! — восклицаю я. — Ты провоцировал Элизу! Эта сумасшедшая бы тебя убила!
— Верно, провоцировал, это был мой план, — надменно отвечает Алан.
— План под названием: «Пожертвовать собой»?
— Я тянул время. Джаред был недалеко, я бы его дождался. К тому же обернувшись зверем, думаю, я бы смог сопротивляться подчинению пару секунд. Если бы Элиза разозлилась, то я бы подобрался ближе, и тогда...
— Элиза могла не подпустить тебя. Могла приказать что-то… что-то смертельное! Могла приказать Ри тебя убить! Тогда твоё перевоплощение бы не помогло. А Джаред вовсе не был близко!
— Всё было под контролем.
— Ты рисковал!
— Я рисковал? — рычит принц, играя желваками. — Святой создатель, а чем тогда занималась ты?!
От Алана расходятся такие мощные волны гнева, что невольно хочется сжаться в кресле.
— Мой риск был оправдан, — выдавливаю я. — И… и если выбирать из нас двоих — ты важнее!
— Что ты сейчас сказала? — Алан недобро нависает надо мной, сверкая глазами. Руками упирается в кресло.
— Ты будущий Король целой страны, — упрямлюсь. — Ты важнее меня.
— Что за бред ты несёшь! — рычит Алан, и от злости так сжимает подлокотник, что тот трескается под его пальцами. — Запрещаю тебе говорить подобное!
— Тогда и ты никогда не проси оставлять тебя одного против зла! Я не могу этого сделать, это выше моих сил! — я чувствую, как глаза наполняются слезами.
Алан тяжело выдыхает сквозь сжатые зубы, явно пытаясь успокоиться. Вид моих слёз действует на него, как холодный душ.
— Прости, — шепчу. В это слово я пытаюсь поместить все свои чувства.
На несколько секунд повисает вязкое молчание, а потом принц стирает одинокую слезу с моей щеки. У меня сердце ёкает от нежности, с которой Алан это делает, он прикасается так аккуратно, точно я хрупкая как хрусталь.
— Виктория, — тихо говорит он, — я никогда не подвергну тебя опасности. Ты не можешь просить о таком… Нет никого важнее тебя. Мы неразрывно связаны.
— Из-за метки? — спрашиваю я.
— Не только...
Он замолкает, словно споткнувшись на полуслове. Глаза принца воспалённые, раненые, в них страх потери, отражение бездны... той самой, на краю которой мы совсем недавно стояли. Повинуясь порыву, я протягиваю руку к красивому лицу Алана, осторожно обвожу линию скулы, убираю с упрямого лба тёмные волосы.
— Ещё потому… — шепчет принц, — что без тебя я не смогу жить.
Алан наклоняется ниже, касается губами уголка моего рта. Мои пальцы зарываются в тёмные волосы, скользят по затылку и замирают у основания шеи принца. Он обнимает меня, а потом забирает из кресла и переносит на кровать, кладёт на пуховую перину, притягивает к себе. Утыкаюсь носом в ключицу принца, замираю, как пойманный зверёк.
Так мы лежим десяток минут, пытаясь надышаться друг другом, осознать, что не нужно больше прятаться и бежать, сражаться с непобедимым врагом. Теперь всё время наше.
— Расскажи мне всё с самого начала, Виктория, — просит Алан.
Я вздыхаю и начинаю рассказ.
Иду от самого начала, словно разматывая пыльный клубок. Рассказываю, как была уверена, будто мой дом — другая реальность, как осознала себя Викторией, как поняла, что попала в мир моего любимого романа… Как пыталась избежать бала, жгла запястье, и как до ужаса боялась встречи с тем, кто по сюжету должен меня убить.
С каждым словом я чувствую, как меня отпускает напряжение, словно спадают стягивающие душу цепи. Алан слушает внимательно, иногда уточняя те или иные моменты. А иногда сам рассказывает, что думал и чем занимался, пока я искала книгу.
Когда история заканчивается, мы ещё какое-то время лежим, думая каждый о своём. Много ошибок за плечами, но они привели нас туда, где мы есть… Осталось совсем немного, и можно будет оставить позади ужасы кровавой книги.
— Что теперь будет с Элизой? — спрашиваю я.
— Суд и казнь, — коротко отвечает принц. Лицо его становится непроницаемым, словно покрывается ледяной коркой.
Я замолкаю, уходя в мысли. Я понимаю Алана... но мне не даёт покоя мысль, что Элизой могла управлять книга. Что, если та голубоглазая девочка из прошлого просто хотела любви, но не знала, как её получить? А Илона воспользовалась этим её желанием и столкнула во тьму. Если бы не третья Королева, какой бы Элиза выросла? Как бы жила?
— Я согласна, что она заслуживает наказания… — осторожно говорю я. — Но она была ребёнком, а потом ей могла управлять кровавая магия. Когда книга рассыпалась, из Элизы вышло столько черноты… Может быть, окажется, что она тоже жертва.
— Предлагаешь, пожалеть её и отпустить на все четыре стороны? — кривится принц. — После того, что она сделала? Это невозможно. Я не против пойти тебе навстречу, но не в этом случае.
— Но ведь и про меня ты думал, что я шпионка. Что, если вина Элиза лишь в том, что будучи ребёнком, она поверила Илоне?
