— Ты думаешь, будто жестокость — это сила, — говорю я. — Но ошибаешься. Есть другие пути.
От озера раздаётся гул. Теперь вся вода густого чёрного цвета.
— Вот сейчас и проверим, — ухмыляется Илона. — Твой путь против моего!
А потом она поднимает руки и ударяет ими по воздуху, словно держит невидимые плети. В тот же миг рябь проносится по озеру, а потом оно вздымается огромной смоляной волной. Ветер пригибает деревья, холод изморозью оседает на коже.
— Виктория, я уничтожу тебя в твоём собственном разуме! — кричит Илона. — Может, даже получится занять твоё тело! Ох, я славно попирую! Но если станешь умолять на коленях, я, так и быть, оставлю тебе крохотный кусочек сознания!
Она смеётся так искренне, словно победила в конкурсе мисс-Злодейка. А я на удивление совсем не чувствую страха, в груди звенящая пустота. Илона кажется мне жалкой. Всё что она хотела — это власти и мести. Все её поступки наполнены желчью и ядом. Она думала, что умнее всех, а в итоге чуть не погубила сына. В ведь он — единственное, что она сделала в жизни хорошего. Почему она просто не сбежала? Это ведь был её шанс...
— На колени! — командует Илона, но её голос лишь зря сотрясает воздух. Ни за что на свете я не собираюсь склоняться перед этой безумной убийцей. Может быть, Кристиния ещё в детстве заметила её жестокость и сдала из страха за других детей. А может, дружбу Илона себе выдумала... как выдумала, будто ей суждено быть Королевой.
Сейчас она собралась убить меня. Стереть мой разум… Я уж постараюсь ей не даться!
Илона ухмыляется, уверенная в своей силе, а потом направляет огромную смоляную волну прямо на меня. Чернота несётся с такой скоростью, что я понимаю, увернуться точно не выйдет. Я успеваю только выставить навстречу руки.
Тьма с грохотом врезается в мои светящиеся ладони, разбивается миллиардами угольных капель. Они орошают меня с ног до головы, но стоит им коснуться моей кожи или одежды, как они превращаются в обычную воду.
Ветер завывает, треплет волосы.
— Нет, нет, — бормочет Илона, поднимая из озера остатки черноты. Лицо Королевы уродует злость и растерянность.
Я схожу с места, иду к ней. Илона снова бросает в меня черноту, но та превращается в обычную воду, едва попав под сияние, что исходит от меня.
— Похоже, белая магия сильнее чёрной, — говорю я.
— Я не могу проиграть, — рычит Илона. Она отступает, но поскальзывается на мокром, падает на траву.
— Не можешь, — сердито соглашаюсь я, делая последний шаг и кладя свою руку на плечо Илоне. — Ведь это не игра!
Моя ладонь светится, Илона шипит от боли, а потом её образ начинает меркнуть, и вместе с ним, меркнет мир вокруг.
* * *
— Виктория! — зовёт взволнованный голос. Я открываю глаза и обнаруживаю, что меня держит на руках Алан. В его серых глазах отражается луна, а ещё — бесконечное море страха.
Он стоит посреди леса… рядом, оголив мечи, застыли солдаты во главе с Джаредом.
Младший принц напряжённо смотрит в сторону озера, рядом с которым, опустив голову, стоит его мать... третья Королева Руанда.
— Мама… — потерянно и неверяще выдыхает Джаред. А потом лицо его замыкается, он сжимает губы в линию, зубы стискивает до желваков и громко приказывает солдатам: — Взять Королеву под стражу!
Глава 28
Суд назначили через две недели.
Все дни до него мне было некогда скучать. Я занималась развитием целебной магии, изучала этикет, историю Руанда, клановые гербы, вникала в запутанные и часто жестокие законы, а вечерами практиковалась под внимательным надзором моего принца.
Едва я научилась хоть немного брать под контроль белую магию, как приступила к лечению Короля. Чудес, как в лесу, больше не случалось… должно быть, там магия «включилась» в ответ на бурные эмоции, в спокойной же обстановке вызвать даже слабое сияние было невероятно сложно. Дело усугублялось редкостью дара. Архимаг вместе со мной шерстил книги, пытаясь лучше понять, как раскачать мою способность.
Так что в одну секунду великой целительницей я не стала…
Зато узнала хорошую новость, белая магия и правда по силе равна и даже превосходит чёрную. И возможно, именно этот дар помогал мне всё это время сопротивляться книге, а также дал шанс избежать наказания за исправление концовки.
Белая магия — это всё равно что антидот к кровавому колдовству, вот только её ограничивает так называемая «чистота помыслов». Это значит, что малейшее сомнение в желании помочь блокирует целительные свойства. Не говоря уж о важности полной концентрации, умении подключаться к магической ауре и очищать голову от лишних мыслей. С последним у меня было особенно плохо!
Ох, сколько же ещё предстояло учиться!
Когда я изучала свою родословную, то обнаружила занимательную вещь. Оказывается, у моей прабабушки по материнской линии тоже проявлялась белая магия. Кристиния всегда занималась только чёрным колдовством, но ведь не зря же она умела лечить. Может, какие-то способности были и у неё, просто она никогда их не развивала.
Алан, как мог, заботился о моей безопасности. Иногда даже перебарщивал... Теперь даже по замку за мной по пятам ходила толпа телохранителей во главе с Ри. А для безопасности ночью Алан вручил мне слезу ведьмы и велел никогда не снимать кулон, чтобы больше никто не мог проникнуть в мои сны.
Хотя дел было по горло, я каждую секунду ощущала напряжение, разлитое в воздухе. Особенно сердце болело за Джареда.
После той ночи, когда Илона показала своё истинное лицо, младший принц словно повзрослел сразу на десяток лет. Стал хмурый, задумчивый, с отцом и Аланом вёл себя отстранённо, словно ждал, что его вот-вот обвинят в преступлениях матери.
Все за него переживали, но сделать ничего не могли. Слишком внезапно для принца перевернулся мир.
Илона в глазах Джареда всегда была излишне заботливой, чересчур эмоциональной, гордой матерью, которая просто очень сильно любила единственного сына. Её нельзя было назвать душевным человеком, Алана она никогда не принимала, держала с ним холодный нейтралитет, однако границ не переходила. Отца, пусть и не любила, но всегда слушала, поддерживала решения и не выносила ссоры за пределы королевских покоев. У Илоны были странности: внезапные поездки по стране, любовь к древним книгам и башням, личный отряд молодых магов на воспитании.
Но всё это не делало её плохим человеком… Не делало её убийцей.
Я и представить не могла, какие чувства испытывает младший принц. Боль, растерянность, опустошённость?
За три дня до суда, Алан чуть ли не силой вытащил брата на охоту. Их не было больше суток... а когда вернулись, то я с облегчением отметила, что боль в зелёных глазах Джареда словно притупилась. Он наконец-то перестал прятать взгляд и снова расправил плечи.
