Я ненадолго задумался.
– Почти все останется, как было. Только мое явление… скажем, слегка задержится. Как Александр Любич я появлюсь уже на Сахалине, с началом боевых действий. Чуть позже подробней обговорим этот момент. Господа, за вас!
Принятым решением я остался доволен – в самом деле, лучшего кандидата, чем Стерлигов, на эту роль не найти. Умен, педантичен, отличный организатор, даже его внешность благородного героя как нельзя кстати подходит для роли. Так тому и быть…
На несколько дней мне пришлось поумерить свой пыл и проторчать дома, но потом путем отъявленной лести и шантажа я добился послабления в режиме и снова с головой окунулся в работу.
Процесс имплементации договора продвигался не особо быстро, впрочем, такие дела и не делаются в один момент. Реакция общества на будущее соглашение оказалась на удивление терпимой, хотя и без негатива тоже не обошлось – куда уж тут без так называемого квасного патриотизма. Но после запущенной в прессе массовой разъяснительной кампании с подробным освещением всех выгод для России общая тенденция сменилась на сугубо положительную.
Как я и ожидал, Северо-Американские Соединенные Штаты всецело поддержали будущую сделку. Британия и Франция тоже приветствовали, но более сдержанно. Япония в резком тоне потребовала разъяснений условий сделки, но после получения оных, где особо подчеркивался полностью нейтральный статус острова и гарантия политического невмешательства России в его дела до самого окончания аренды, сменила свою реакцию на нейтральную.
А вот Германия и ее сателлиты бурно клеймили соглашение по вполне понятным причинам. Как я уже говорил, намерения немцев нагнуть Европу уже ни у кого не вызвали сомнений, дело шло семимильными шагами к новой войне, а снижение градуса напряжения на Дальнем Востоке позволяло Российской империи вновь стать мощным противовесом в европейских чаяниях кайзера Вильгельма.
Ну а я, пока решался вопрос с договором, по мере своих скромных сил делал все, чтобы германцы обломали себе зубы в будущей войне. Конечно, о своих коммерческих интересах тоже не забывал.
– Я!
– Нет, я хочу!
– Я первая!
Княжны подняли веселый гам, но после строгого взгляда матери тут же замолчали и даже выстроились в ряд по ранжиру. Цесаревич Алексей с превосходством усмехнулся, но тоже живо состроил на мордашке серьезное выражение.
– Ваши высочества… – Я исполнил придворный поклон по всем правилам пятнадцатого века. – Вместятся все, но право первой занять место принадлежит ее величеству.
После чего подал руку императрице.
Александра Федоровна величаво кивнула, приподняла юбки и ловко влезла в кузов мотосаней. Следом за ней гуськом потянулись царевны. Наследника, к сильному его неудовольствию, к забаве не допустили, но я тишком пообещал ему особое развлечение. Экземпляр, представленный царской чете, был выполнен в самом комфортном пассажирском варианте, так что поместились все.
Закрыв дверку, я устроился на втором водительском сиденье. Бородатый мужик за рулем вопросительно на меня посмотрел. Весь в коже, в шлемофоне с шоферскими очками-консервами и с измазанной маслом рожей, император всероссийский сейчас напоминал обыкновенного шоферюгу.
Я ободряюще кивнул. Взвыл мотор. Все ускоряя ход, сани двинулись по аллее Царскосельского парка. Николай все норовил полихачить, но я тактично сдерживал его, и мы благополучно совершили несколько кругов. Царица-мать и дочери не сдерживали своего восторга, у Александры Федоровны, как огня боявшейся громких звуков, даже не разболелась голова.
– Великолепно! – Николай тоже прямо лучился удовольствием. – Я вижу в этой машине большие перспективы. Мне доложили, что войсковые испытания тоже проходят с успехом, а значит, не будем задерживать принятие ваших саней на вооружение. Сколько вы сможете поставить в первой партии?
– Два десятка готовых к эксплуатации единиц в разведывательном варианте, ваше величество. И столько же комплектов для сборки. В дальнейшем мы передадим технологию для производства на российских мощностях.
– Отлично! – бодро отрапортовал император. – Что у нас дальше, господин де Лавардан? Мне уже не терпится опробовать очередную вашу новинку.
– Проедемте, ваше величество… – Я показал на вторые мотосани, куда на турель Тайто и Лука устанавливали пулемет Мадсена. – Занимайте место стрелка, как раз по пути опробуете стрельбу в движении.
– Есть! – Царь шутливо козырнул и живо побежал к саням.
Я удивленно покачал головой. Чудо, сущее чудо. Совсем преобразился мужик, можно сказать, другим стал. Сам даже не знаю, как так случилось. Бодр и весел, активно интересуется новшествами, причем не только интересуется, а лично участвует в испытаниях и пинает соответствующие ведомства за задержки по принятию на вооружение. Вчера вон его величество изволил торпедным катером рулить, а сегодня – уже мотосанями. Броневик стоит на очереди. Н-да, только на чудо и списать можно. И на то, что религиозная мистическая мура из башки со смертью Гришки выветрилась. А еще на то, что усилиями Майи императрица, к слову гораздо более сильная, чем ее супруг, личность, наконец устранилась от довлеющего деструктивного патронажа над своим муженьком. И ожил человек! Мне донесли нечто вообще неслыханное. Оказывается, царь-батюшка, давеча откушав коньячка, даже изволил чуть ли не юбки задирать одной особе. Да уж…
Нет-нет-нет, ни в коем случае не осуждаю, а только приветствую – ведь все во благо. Ему бы еще свирепости и коварства, чтобы царедворцы только при одном виде дрожали, – цены бы такому царю не было. Но мы имеем то, что имеем, увы…
Царица с дочерями и Майя с Мадиной укатили на тройке во дворец, а цесаревич со своим дядькой, матросом Деревенько, здоровенным пухлым мужиком, остался.
– Ваше величество…
– С нами? – Николай с сомнением посмотрел на меня. – А как же? Хотя пусть едет, полезно будет.
Наследника тут же усадили в мотосани и закутали в меховую полость. Дядька пристроился рядом с ним. Следом погрузились генералы Спиридович и Комаров, первый – начальник личной охраны императора, а второй – командир сводного полка, охраняющего царскую резиденцию.
За руль сел я сам и быстро вывел машину на поля, где устроили мишени. Николай всласть настрелялся, даже попадал прилично, после чего мы подъехали к импровизированному полигону. Ничего особенного, отрытый окоп на отделение, фанерные силуэты-мишени на удалении и что-то вроде учебного класса рядом.
– Представляю, ваше величество… – Я взял из открытого ящика покрашенный в защитный цвет небольшой бочонок размером с банку советской сгущенки. – Ручная граната наступательного действия. Названия своего пока не имеет, но это на данный момент не особо актуально.
Николай с любопытством протянул руку к ящику.
– Ваше величество… – тревожно воскликнул Комаров.
Спиридович промолчал, так как уже давно состоял в «Отчизне» и прекрасно знал, что заезжий француз не собирается устраивать покушение на государя.
