– Где Макс? – спросила Эйлса, снова вскакивая.
– Он не хотел ехать, – четким и ершистым тоном ответила Мелисса. – Он…
– Нужно проявлять осторожность при первом контакте, не надо ни на кого давить, – быстро перебила молодая сотрудница социальной службы. Она внимательно смотрела на Эйлсу и кивала. – В следующий раз.
Эйлса уставилась на нее, потом медленно опустилась на стул, тоже кивнула и повторила:
– В следующий раз.
Прошло всего несколько недель с тех пор, как я последний раз видела девочек, но они обе выглядели по-другому. Теперь волосы Мелиссы стали платинового цвета с темными корнями, на ней была юбка трапецией и блузка с плотно прилегающим к шее отложным воротничком со скругленными концами. Беа завязала волосы в несколько пучков, на ней было разлетающееся платье нежно-розового цвета с кружевами, которое подошло бы подружке невесты. Определенно, тут поработала Сесилия Тилсон, и это было ужасно. Их лица тоже выглядели по-другому. Я уже хотела написать: старше. Но на самом деле – младше: подавленные и уязвимые, с напряжением вокруг глаз и вялыми ртами, словно эмоции должны были вот-вот вырваться наружу.
Вначале все чувствовали себя неловко. Я тепло поздоровалась с детьми, потом вернулась на диван и сидела там, считая, что лучше никуда не лезть и не мешать. Обе женщины из социальной службы устроились на стульях рядом с дверью, делая пометки в блокнотах. Эйлса задала кучу вопросов, стараясь говорить жизнерадостно и оптимистично – молодец! – словно это был самый обычный день. Как они добрались? Значит, бабушка ждет в машине перед зданием? Как дела в школе? Почему Максу там не нравится? Они катались на лошадях? Ходили по магазинам? Я отвела глаза, пытаясь показать, что не слушаю разговор, и мой взгляд остановился на белой пустышке, забытой в углу, за пластиковой кухонной мойкой. Я подумала обо всех других встречах, которые здесь проходили, об отцах, матерях и детях. Сколько семей распалось из-за алкоголя, наркотиков, насилия, преступлений или сложного развода.
– Есть какие-то планы на Хэллоуин? – спросила Эйлса, и голос ее стал напряженным.
– Мы с Максом собираемся пройтись по домам за сладостями с тетей Джейн, – сообщила Беа. – Будет весело.
– Очень мило, – в ответе Эйлсы явно звучала боль.
Мелисса смотрела на экран своего телефона.
– Тетя Джейн считает, что нам следует поселиться у нее, когда все это закончится. Лиза уехала в университет, а Шарлотта в следующем году собирается путешествовать перед поступлением, поэтому у нее есть место. Но бабушка этому не рада. Она хочет, чтобы мы жили с ней.
Когда все это закончится. Даже они так думают?
Эйлса вначале ничего не ответила и просто смотрела на Мелиссу. Сотрудница социальной службы подняла глаза от блокнота. Послышался какой-то стук. На улице залаяла большая собака. Взревел самолет. Если прислушаться, то можно было уловить шум машин с главной дороги, гудение автобуса. В комнате воцарилась тишина.
– А Макс что думает по этому поводу? – спросила Эйлса.
– О, Макс, – будто отмахнулась Мелисса. – Он говорит, что тетя Джейн его не любит.
Кожа Эйлсы так побелела, что казалась почти прозрачной. Она посмотрела на соцработниц.
– Джейн не привыкла к мальчикам, – сказала она. Интонации ее были душераздирающими.
Тогда я решила заговорить – бросилась, как люди бросаются головой вниз в ледяную воду.
– Я тут прочитала в газете, что одна из участниц реалити-шоу «Остров любви» присоединяется к чему-то под названием TOWIE
[51]. Что это означает для мировой цивилизации?
Мелисса и Беа посмотрели на меня, потом Беа выдавила из себя в ответ, за что Эйлса и ухватилась, и какое-то время они говорили про реалити-шоу. Слушать это было ужасно, но в какой-то момент Беа встала и устроилась у матери на коленях. Видеть это было странновато, и Беа смущалась – она была слишком большой, чтобы сидеть у Эйлсы на коленях. Я вспомнила обед в пабе, когда она сидела на коленях у Тома и обнимала его за шею. Но это было лучше, гораздо лучше, чем ничего.
Когда младшая сотрудница социальной службы закрыла блокнот и встала, Эйлса не застонала и не расплакалась, как я опасалась. Она легко сняла Беа с колен и тоже встала, и опять кивала. Она крепко прижала Беа к себе, потом протянула руки к Мелиссе. Я боялась, что Мелисса ее оттолкнет – она снова выглядела угрюмой, словно закрылась, – но я ошиблась. Мелисса обогнула стол, протиснувшись между стульев, и они с Эйлсой долго стояли, обнявшись, пока соцработник мягко не разняла их.
– Я никогда их больше не увижу, – произнесла Эйлса, когда мы выходила из здания.
– Не надо драматизировать. Конечно, увидишь.
– Почему не приехал Макс?
Я хотела сказать, что не знаю, но у меня самой встал ком в горле, словно мое разочарование превратилось в твердое тело, гирю, которая тянула слова вниз. Я представляла его лицо, его серьезное выражение, вспоминала его привычку прикусывать нижнюю губу, когда он пытался сосредоточиться, вечно торчащие волосы на макушке. Я слышала в голове его голос, помнила его чуть хрипловатый смех. До этого момента я и не сознавала, с каким нетерпением сама ждала встречи с ним.
– Разве он не хочет меня видеть? – спросила Эйлса. – Я хотела с ним встретиться. Как иначе мне узнать, что с ним все в порядке?
– Может, у него что-то еще было назначено на это время, – я старалась говорить спокойно. – Может, регби или что-то еще.
Я вспомнила, какое давление на Макса оказывал отец, заставляя играть в регби, но теперь Макс от этого избавлен. Ужасно в этом признаваться, но я впервые порадовалась, что Том мертв.
Мы уже приближались к главной дороге, так что было шумно, а потому не услышали, как открылась и закрылась дверца машины. Вспоминая тот день, я думаю, что, возможно, и слышала хлопок – отдаленный звук на фоне грохочущего грузовика. Но оглянуться меня заставил звук быстро приближающихся шагов.
Около Центра социальной помощи стояли люди, и еще машина. Черно-белый кот спрыгнул с мусорного контейнера и теперь умывался, сидя на земле. Солнце выглянуло из-за туч и осветило окна многоэтажки. Но ничто из этого не имело значения, потому что к нам, спотыкаясь, бежал Макс – и приближался с каждой секундой.
– Мама! – кричал он. – Верити! Подождите!
Глава 23
Три бледно-серых чехла с диванных подушек.
Abreaction, сущ. – абреакция: выброс избытка сдерживаемых эмоций, эмоциональной энергии, связанной с психологической травмой, о которой было забыто или которую специально пытались загнать в подсознание; процесс повторного переживания травматического события.
