– Дин Фогарти приходил после поминальной службы.
Брови Фриды поползли вверх.
– Надо же, именно сейчас?
– Я не поняла зачем. Мы никогда не были близки.
– Я думаю, при всем уважении к твоей матери, что Блайз хотела бы именно этого. Он хотел принимать участие в вашей жизни, но она ему не позволила. Она была благодарна за оплату учебы, но…
– Что? — Натали едва не подавилась печеньем. – Плата за учебу?
Фрида замерла.
– О черт. Ты не знала.
– Не знала. Теперь тебе придется все мне рассказать.
– Это…Я не знаю всех деталей, но Дин оплатил твое школьное обучение. Он также оплатил колледж. Это то, что Блайз рассказала мне.
– Она мне не рассказала, – сказала Натали. – Почему она никогда ничего не говорила?
– Блайз была гордой. И у нее были свои секреты. Черт. Я предала ее.
– Я не знаю, Фрида. Мама умерла, поэтому хорошо, что ты мне рассказала. Я рада. Она принялась складывать и убирать стулья, и Фрида тут же вмешалась.
– И что теперь? Теперь что? Мне связаться с Дином?
– Это уже твое дело, дорогая. Не торопись, хорошо?
– Хорошо. – Натали сделала особую выкладку книг Квилл и поклялась лично продать все до последней.
Глава 13
Ранним субботним утром Натали проснулась от зловещего писка. Склонив голову набок, она попыталась определить источник звука. Это была не охранная сигнализация. Она молчала, да и сигнал тревоги появился бы на ее телефоне. Это не было и звуком системы задымления. Что-то из комнаты дедушки? С тех пор, как он впервые ушел, она перепрограммировала систему сигнализации здания, чтобы та предупреждала ее, когда открывается входная дверь.
Она надела свитер и тапочки и спустилась по черной лестнице в квартиру деда. Сквозь приоткрытые двери доносился мягкий звук его дыхания. Без своего слухового аппарата он, как правило, спал крепко.
Писк усилился, когда она приблизилась к двери подвала. Включив свет, она спустилась по ступеням, обратив внимание на запах сырости. Свет упал на большой типографский пресс и на рабочий станок, на котором они чистили и реставрировали винтажные книги. Когда она дошла до последней ступеньки, ее ноги по самую щиколотку погрузились в ледяную воду.
Она ахнула и прыгнула обратно на лестницу.
– Что за чертовщина? – спросила она, содрогнувшись, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте. В дальнем углу подвала мигала красная кнопка. Стиснув зубы, она побрела туда и нажала кнопку, и сигнализация умолкла. – Черт побери, – пробормотала Натали, пробираясь обратно. Она сразу поспешила наверх, чтобы найти свой телефон. Сняла промокшие тапочки, а затем пролистала контакты.
Пич Галафер снял трубку после третьего гудка, сонно ответив:
– Да?
– Это Натали Харпер, – сказала она. – Простите, что звоню вам в выходные, но я не знаю, кто еще может помочь.
В трубке раздался зевок. Она представила его в постели с женой, которая, вероятно, застонала и зарылась поглубже в одеяла.
– Что случилось? – спросил он.
– У меня потоп в подвале. Меня разбудила сигнализация. Вы можете прийти?
– Я… Если только можно привести Дороти с собой.
– Конечно. Она всегда желанная гостья. Это совсем не проблема. Еще раз прошу прощения
– Держитесь. Мы скоро будем.
Она поспешила одеться, бросив взгляд на свое неухоженное отражение в зеркале.
– Клянусь, мама, – проговорила она, обращаясь к матери. – Я не представляю, как ты день за днем со всем этим справлялась. Ты что, просто бегала от одного несчастья к другому?
Она собрала волосы в хвост и почистила зубы, потом надела джинсы, серую толстовку и шлепки.
Натали засомневалась по поводу губной помады и какого-нибудь более привлекательного верха. Нет. Едва ли это можно было назвать свиданием. Мастер идет, чтобы разобраться с потопом. Ему все равно, как она выглядит, да и ей тоже.
Напротив через улицу только-только открывалась пекарня. Самое малое, что она могла сделать, это предложить Пичу и Дороти перекусить. Она взяла несколько свежих булочек с корицей и кувшин сидра, затем вернулась в магазин и включила кофемашину.
Дедушка уже встал, слуховой аппарат был на месте, он был в брюках, но рубашка была застегнута неправильно. Он посмотрел на нее пустым взглядом.
– Ты вызывала пожарную службу? – спросил он.
Этот затуманенный взгляд всегда пугал ее. Он казался незнакомцем, а не человеком, которого она знала всю жизнь.
– О, ты слышал сигнализацию? Пожара нет. Но есть потоп в подвале. Я позвонила Пичу.
Дедушка нахмурился.
– Пич?
– Галафер. «Молоток напрокат». Он работает в здании каждый день, дедушка.
– А, этот. Нас снова подвел насос отстойника, да?
– Так уже бывало раньше?
– Бывало. – Он сделал паузу, и на короткое, едва уловимое мгновение его глаза сфокусировались на ее лице. У него появилась улыбка с милыми морщинками. Дедушка протянул к ней руки. – И тебе доброе утро, Натти, девочка, – сказал он более твердым голосом.
Она обняла его, вбирая в себя запах гамамелиса и зубной пасты, успокаивающее тепло его рук. «Останься со мной», – подумала она, стараясь удержать этот момент.
– Присядь, – попросила она. – Я принесла булочки с корицей.
– Прекрасно, – сказал он. – Мы обычно завтракали вместе каждое утро, до того, как ты пошла в школу.
Она улыбнулась ему с облегчением. Каждый раз, когда он мысленно покидал ее, она не была уверена, что сможет вернуть его.
– Я помню. Ты делал лучшие тосты и позволял мне макать их в твой кофе. Дай мне застегнуть это. – Он терпеливо сидел, пока она расстегивала и заново застегивала его рубашку.
– Я всегда делился с тобой глупой книгой, – сказал он, – потому что я хотел, чтобы ты засыпала с улыбкой.
– «Сторожевые птицы», — вспомнила она. «Бабар и Вульи Вульи», «Я Серьезно, Стенли». Мы смеялись и смеялись.
– Это лучшая часть работы дедушки – рассмешить ребенка. Он помолчал. – Ты больше не смеешься, девочка Натти.
– Я… Эй, давай поищем, над чем посмеяться. Трудно найти смешное в затопленном подвале, но, может быть, позже мы посмотрим что-нибудь смешное по телевизору.
– Бенни Хилла?
Она постаралась не кривиться.
– «Счастливого Гилмора», – парировала она, протягивая ему салфетку. – Есть еще свежий сидр. Пекарня напротив получает свой из садов Архангела, где я раньше жила. – Она налила ему стакан из охлажденного кувшина.
