– Дороти одна из моих любимых покупателей. Она очаровательная, —расчувствовалась Натали. – И настоящий фанат ваших книг.
– Я понимаю, почему она любит это место, – сказал он, осматривая полки и книжные шкафы. Потом его взгляд вернулся к Натали. – И вас.
Сердце Натали забилось сильнее. Он флиртовал с ней? Как это было возможно? Как мог этот мужчина – этот американский литературный бог флиртовать с ней?
Она решила игнорировать вибрации, которые, казалось, исходили от него. Наверняка это ее воображение. Женщины скорее всего вешались на него. Ей не хотелось быть типичной одинокой женщиной, впечатленной настоящей звездой.
– Ну тогда, – предложила она, – не хотите осмотреться?
Она показала ему детский отдел, полный его книг, которые он храбро согласился подписать. Сильвия окинула его презрительным взглядом, потом потерлась о его ногу и ушла, задрав хвост.
– У меня было много первых встреч, которые проходили так же, – заметил Тревор.
– Первые встречи бывают трудными, – согласилась Натали, снова почувствовав атмосферу флирта. А может, и нет. После того, что случилось с Риком, она больше не доверяла себе.
– Жаль, что мы не можем просто перескочить их.
– Кто сказал, что не можем?
– Во-первых, пространственно-временной континуум.
– О, всезнайка, да? – он улыбнулся, излучая тепло.
Было что-то сюрреалистическое в его присутствии, словно он только что вышел из ее сна.
– Я не хотела таращиться на вас, но я не могу поверить, вы появились как гром среди ясного неба.
– Я часто приезжаю в город, – сказал он. – Я живу в Кармеле, но у меня еще есть дом на Хоб Хилл.
– Я клянусь, что не просила Дороти этого делать. Я не имела понятия… Я связывалась с вашими представителями, но они не особо обнадежили. Сказали, что вы занятой писатель и планируете мероприятия за два года вперед.
– Они бы распланировали работу моих органов, если бы я им это позволил, – он усмехнулся. – Извините. Все знают, что у меня детский юмор.
– Как и ваши читатели.
– Вы не возражаете, если я спрошу? У магазина действительно неприятности, как говорит Дороти?
Натали глубоко вздохнула.
– Что делать. Случаются проблемы. Ни для кого не секрет, как продаются книги в наши дни. Однако я верю в это место и я пытаюсь разработать план. Магазин перешел ко мне при неожиданных обстоятельствах.
– Хотите рассказать? – спросил он. – Вам не нужно, если…
– Я не против. Это был магазин моей мамы. Но для меня это дом. Я выросла здесь. Мы жили в квартире на верхнем этаже. Несколько недель назад моя мама погибла в авиакатастрофе, поэтому сейчас за это место отвечаю я.
Он слегка коснулся ее руки.
– У вас был тяжелый период. Очень тяжелый. Говорят, что я хорошо владею словом, но я не знаю, что сказать. То, что случилось… черт. Это отстой.
– Да. Практически во всем. Мне нравится продавать книги, то есть мне не приходится тащить себя на работу каждый день. Но у здания серьезные проблемы. Бизнес не идет. Мой дед живет в квартире на первом этаже, и он тоже… ну, он не в лучшем состоянии. Моя мама оставила после себя кучу долгов, о которых никогда мне не рассказывала… Она заставила себя остановить поток слов. Я больше не буду вам жаловаться. Уверена, что вы пришли сюда не для того, чтобы слушать весь этот длинный перечень проблем. Для меня честь, что вы здесь.
– Я не против послушать про ваши проблемы. Я хочу помочь. Какие проблемы со зданием?
– Ох, с чего начать? Проблемы старого здания, которые слишком долго игнорировали: сантехника, проводка, плохое состояние чердака и подвала. Моя первая мысль, когда это все произошло, была закрыть магазин и продать здание. Но это сложно.
– Я умею справляться со сложными вещами.
С ним было так легко разговаривать, что первоначальное потрясение от его звездности стало пропадать.
– Здание и бизнес, на самом деле, принадлежат моему дедуле. Он и мама открыли книжный магазин «Бюро Находок» в тот год, когда я родилась, и с тех пор они управляли им вместе. – Она обвела рукой комнату, в которой спустя несколько часов уже стало темно. – Я выросла среди стопок книг.
– А есть ли история названия «Бюро находок»?
– На самом деле есть. Они открыли книжный магазин после того, как нашли в подвале коллекцию старых книг.
– Дедуля? Ты зовешь его дедуля? Это очень мило, и мне он уже нравится.
– Он просто великолепен.
– Я схожу с ума по редким книгам, – сказал Тревор.
– Тогда вы сойдете с ума по этим. – Она встала из-за стола и пошла к прилавку. – Есть легенда о том, что Марк Твен и Брет Гарт, бывало, выпивали здесь, когда в здании располагался бар под названием «Лестница в десять футов». Это не подтверждено, но мне нравится думать, что это правда. – Она показала ему стеклянную витрину и шкаф с редкими книгами.
Он наклонился к ней.
– Это целая коллекция. – Он обратил внимание на редкие экземпляры у самого пола – «Рождественскую песню» и «Большие надежды». – Вы понизили Чарльза Диккенса до нижней полки?
– Прекрасные произведения, но он не мой любимый писатель, – сказала она. – Он так ужасно обращался со своей женой.
– Ладно. Тогда покажите мне вашего любимого.
– Есть первое издание «Принца и нищего», но другого Твена в наличии нет. Хотя Марк Твен тоже не самый мой любимый писатель. Я люблю Джека Лондона, из-за того, что он связан с нашими местами, – поделилась она, открывая шкаф. – На этом экземпляре «Белого Клыка» есть подтвержденная подпись и письмо, написанное его рукой. – Она аккуратно положила на прилавок отлично сохранившийся томик в обложке из выделанной кожи и с авторской подписью на титульном листе.
– Красота, – восхитился Тревор. – Я начал читать его, когда был еще ребенком, и перечитывал несколько лет назад. Никогда не забуду «Время не ждет», про парня, который бросает целое состояние в обмен на настоящую любовь.
– У меня до сих пор лежит залитый слезами экземпляр «Зова предков», — поддержала его Натали. – Я плакала и плакала. «Возникает исступленный восторг, который знаменует вершину жизни…»
– «…после которой жизнь не может стать лучше».
– Вы закончили цитату за меня. Она разглядывала его с осторожным восторгом.
– Простите, не мог не выпендриться.
– Это удивительно. Как сказала бы Энн с двумя «н»
[5], мы с вами, должно быть, родственные души.
– Вы можете цитировать Энн с ее зелеными крышами, – сказал он. – Я не фанат.
