– Разве Блайз здесь больше не работает? – спросила женщина. – Она ушла на пенсию или…?
– Блайз была моей мамой, – тихо ответила Натали. Ее взгляд метнулся на журналиста, который сидел на табурете за стойкой. – Мне жаль говорить об этом, но она погибла в результате несчастного случая. Авиакатастрофа.
Пичу было неловко оттого, что ей приходится вновь и вновь объяснять ситуацию. Ведь был еще и дедушка, который продолжал путать ее с Блайз и которому нужно было постоянно повторять, что его дочь умерла.
– Это ужасно, – посочувствовала женщина. – Мне очень жаль. Но рада, что ее магазин продолжает жить.
Журналист сделал какие-то пометки в маленьком блокноте.
– Блайз всегда так ловко помогала мне находить книги, – продолжала женщина. – Я слышала по радио об одной книге, но не уловила ее названия и имени автора.
– О чем она была? – спросила Натали. – Расскажите мне несколько деталей, и я попробую ее найти.
Клиентка принялась бессвязно описывать книгу. История про замужнюю женщину, которая поцеловалась с другим мужчиной. Она флиртовала с ним по почте. А потом испугалась так, что решила полностью переосмыслить свою жизнь.
– Хорошо, понятно. – Натали постучала пальцем по подбородку. – Звучит знакомо. Вы помните по какой программе вы слышали о ней?
– К сожалению, нет. Я думаю, в одном из подкастов. Показалось, что это хорошая книга, смешная и ироничная, но в то же время душевная.
Пич знал, Натали явно в растерянности, что было не в ее пользу, ведь она хотела казаться профессионалом. Однако ей повезло. Он точно знал, о какой книге говорит женщина. Его бывшая жена читала эту книгу. Пич даже мог представить ее на тумбочке. Спустя столько времени он все еще мог представить ее. Подойдя к отделу мемуаров, он нашел книгу и слегка наклонил ее. Потом сделал вид, что что-то забивает молотком.
Натали взглянула на него с легким раздражением. Он указал на книгу и отправился обратно работать наверх.
– Как вы думаете, может быть, это она? – услышал он вопрос Натали. – «Любовь и Беда» Клэр Дедерер?
Пич присвистнул, поднимаясь по лестнице в десятый раз за день. Ему нравилось вступать с ней в сговор.
В конце дня Пич не спеша грузил вещи. Домой он не торопился, поскольку сегодня вечером Дороти была у матери. Он планировал взять пиццу и посидеть в Интернете, изучая строительную инженерию. Пич хотел убедиться, что балка в мансарде будет установлена правильно, согласно плану работ, который составила бригада.
– Спасибо, что помогли сегодня, – поблагодарила Натали, выходя вслед за ним.
– Никаких проблем. Завтра приедет бригада, чтобы поднять балку в мансарду.
– Хорошо. Но я говорю о книге. Вы помогли мне не выглядеть невеждой перед покупателем.
– Вы не должны знать каждую книгу, – заметил он.
– Верно. Но вы, кажется, знаете.
Он рассмеялся.
– Нет. Просто именно эта оказалась знакомой.
– Но вы знаете много вещей, которые не ассоциируются с… это не оскорбительно назвать вас рабочим?
Он усмехнулся.
– Меня называли и похуже.
Она склонила голову набок, словно хотела услышать еще что-то.
– Вы много читали, когда служили в морской пехоте?
«Я много убивал, когда служил в морской пехоте», – подумал он.
– Всегда был активным читателем, – подтвердил он, – с самого детства.
– В Джорджии, верно? Ваша семья все еще там?
– Там мои родители. Сейчас на пенсии. – Он бы мог рассказать о том, что произошло в Атланте, и о том, что привело его к такому итогу, но он ненавидел эту историю. Единственное, что ему в ней нравилось, так это то, что теперь у него есть Дороти, лучший ребенок в мире.
Зазвонил телефон, она взглянула на него.
– Та ваза, которую вы нашли в подвале. Моя подруга Тэсс приедет утром поговорить о ней.
– Класс. Надеюсь, хорошие новости.
– Посмотрим.
* * *
Когда Тэсс приехала поговорить о старой китайской вазе, Натали все еще не пришла в себя после встречи с Тревором. Она рассказала об этом подруге за чашкой кофе и сладкими булочками, самым популярным дополнением к магазинному инвентарю.
– Я все еще не могу в это поверить, – сказала она Тэсс. – Он появился из голубой, точнее, из небесно-голубой «Теслы» и представился. А следующее, что я узнала, это то, что мы организовываем книжное мероприятие. Этот удивительный шанс упал мне прямо в руки. Это было слишком просто.
– Слишком просто? Тэсс склонила голову на бок. – С каких это пор мы жалуемся на то, что нам что-то слишком просто дается?
– Я не жалуюсь, просто не привыкла к этому. Учитывая, что я не очень удачливый человек, я становлюсь подозрительной, когда все кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой.
– Учитывая, что ты не очень удачливый человек, уже пора было случиться чему-нибудь удивительному. Может быть, это оно и есть.
– Надеюсь, ты права. Потому что это чертовски замечательно. Он замечательный.
– Мои дети обожают его книги. Если подумать, я тоже. Он невероятно умный. Смешно, но в его книгах всегда есть глубокий подтекст. Дай знать, когда узнаешь все подробности. Я хочу привезти детей на большую автограф-сессию. – Ее взгляд стал печальным, она отвернулась от окна. – Моя мама в Алжире, поэтому мы остановимся у нее дома в Эмбаркадеро.
– Твоя мама уехала в Алжир?
Тэсс кивнула.
– В Танжер. Она… это звучит странно, но она собирается сойтись с моим отцом.
Натали нахмурилась.
– Серьезно? – Из всего того, что Тэсс ей рассказала, было понятно, что Эрик Йохансен мерзавец высшей пробы.
– Это я и сказала своей маме. – Тэсс легонько погладила свой живот. – Я стараюсь не осуждать. Наверное, у него были свои причины исчезнуть и оставить беременную женщину.
– Мой бог. Продолжай осуждать, – поддержала ее Натали.
– Правда?
– У каждой семьи есть свои секреты. – Натали показала Тесс фотографию Джулиуса Харпера, солдата-буйвола. – Дедушка моего дедушки. Мы выяснили это через владельца медали «Дьюи». На самом деле это не было секретом, но определенно стало сюрпризом.
– Это удивительно. И твой дедушка ничего об этом не знал?
Натали покачала головой.
– Понятия не имел.
– Итак. Говоря о сюрпризах… – Тэсс перевернула книгу, которую Натали положила на стол. У нее поднялись брови. – Вау! А каков он в жизни? Пожалуйста, скажи, что эта фотография не двадцатилетней давности.
– Это одна из последних. И, честно говоря, она всего не передает. – Натали не могла скрыть румянец.
