– Это любимая ягода убийц, – сказала она. – Говорят, десять ягод могут убить человека. Яд называется атропин.
– Название произошло от Атропос, одной из трех богинь судьбы, – заметил Пич.
– О, вы снова выпендриваетесь.
– Что толку знать обо всем, если не можешь этим воспользоваться? Атропос – стерва. Она могла забрать тебя, перерезав последнюю нить гобелена твоей жизни. – Он сделал соответствующее движение рукой.
– Буду держаться подальше от нее.
Тропинка заканчивалась на краю холма у кованых железных перил. У нее перехватило дыхание при виде окрестностей. Вдалеке внизу в воде залива отражались мосты и огни побережья.
– Я так люблю этот город, – вздохнула Натали. – После колледжа я так хотела куда-нибудь уехать, но теперь я так рада вернуться.
Его лицо было в тени, но отблеск света высветил кривую улыбку.
– Мне здесь тоже нравится. Нравится сумасшедшее очарование этого города. Может быть, я даже люблю его, и Дороти тоже.
– Как давно вы здесь живете?
– Дайте подумать… мы переехали из Атланты в тот год, когда родилась Дороти. Регина получила работу в инвестиционном банке сразу после окончания аспирантуры. Я только вернулся со службы. Мы планировали поменяться обязанностями. Я проводил с Дороти всю рабочую неделю, а ее мама была с ней, когда я занимался ремонтом по вечерам и в выходные. Идея оказалась неплохой, но не для брака.
– Кажется, было тяжело, – сказала Натали, пытаясь представить проблемы молодой семьи. Ей хотелось задать миллион вопросов, но она не хотела ему докучать. Новость о том, что он не женат, изменила ее впечатление. Хотелось копнуть поглубже. Вопросы, которые неудобно задавать женатому мужчине, вдруг оказались возможными.
– Вы как-то странно на меня смотрите, – удивился он.
Они были в неравных условиях. После стольких часов, проведенных в книжном магазине, он знал про нее все. Но никогда не рассказывал о собственной жизни. Чего еще он ей не поведал?
– Мне кажется, я только начинаю вас узнавать, – сказала она.
– Что? Я открытая книга. Спрашивайте, о чем угодно.
– Как вы так свободно держитесь на светской вечеринке? У вас была роскошная жизнь в Атланте?
– Ха. Можно сказать и так. Или лучше сказать, фальшивая жизнь.
– А что в ней было фальшивого?
– Черт, с чего бы начать? Мой отец занимался финансами. И, как вы успели себе представить, – большой дом в старом районе, прислуга, частные школы, куча светских мероприятий. В общем, все было прекрасно, пока отец не сел в тюрьму за мошенничество.
– Что? Не может быть.
– Да. Мы с сестрой были подростками и не знали, что произошло. Все изменилось практически за ночь. Джунбаг пришлось лечь в больницу на реабилитацию, и единственные деньги, которые у нас были, это деньги, отложенные на учебу в колледже. Так вместо колледжа Джунбаг легла лечиться, а я пошел служить в морскую пехоту. Единственное, что осталось, не имело никакой ценности, например, то, как носить смокинг. Какую вилку использовать. Как саблей разбить бутылку шампанского.
Натали переваривала информацию. От услышанного у нее закружилась голова.
– Я не знаю, что сказать.
Ветерок взлохматил ей волосы, и она слегка вздрогнула.
– Холодно? – спросил он. – Хотите мой пиджак?
– Я в порядке.
– Вы замерзли. – Он быстро снял свой смокинг и набросил ей на плечи, придерживая за лацканы.
Она ощутила приятное и окутывающее тепло его тела.
– О, спасибо.
– Стыдно прикрывать это красивое платье, – заметил он. – Оно вам так идет.
– Это платье моей мамы, – сказала она, разгладив руками шелк. – Мы с Клео выбрали его, когда освобождали шкаф.
– Это делает его еще прекраснее, – улыбнулся он.
Она кивнула, поуютнее запахнув пиджак.
– Я все время думаю, что перестану скучать по ней. Но потом осознаю, что не хочу этого. Все, чего я хочу, чтобы перестало так болеть.
– Ах, Натали, – он нежно обнял ее за плечи. – Мне так жаль. Я бы так хотел помочь.
Она сделала паузу, посылая себе суровое напоминание быть здесь сейчас, а не снова в трясине горя, которое засасывало ее с жестокой регулярностью.
– Вы помогаете, – выпалила она. – Я думаю, что вы просто не осознаете этого, Пич. Вы были рядом со мной во время всего этого бардака. Были спокойны и любезны с моим дедушкой. Ремонтировали мой дом, сделали мне шкаф. Знаете вы об этом или нет, но вы помогли мне.
Он внимательно посмотрел на нее. От его пристального взгляда у Натали перехватило дыхание.
– А этот чувак, Тревор? – спросил он. – Ваш бойфренд?
– Мой… Нет, – ответила она. Мы пару раз прогулялись и все.
– Хм.
– Что это значит?
– Просто, хм. – Он убрал выбившуюся прядь волос с ее лица, и потом задержал свою руку на ее щеке.
– Вы никогда не говорили мне, что не женаты, – сказала она.
– Вы никогда не говорили мне, что это имеет значение.
Он прижал ее к кованному железному забору и поцеловал.
Это был тот самый поцелуй. Она сразу же узнала его мягкие губы, сладкий вкус шампанского, слившееся дыхание. Она прильнула к нему, слегка приоткрыв губы, и с желанием растворилась в нем. Когда он отступил назад, она была почти без сознания.
Его губы изогнулись в соблазнительной полуулыбке, а взгляд изучал ее.
Она почувствовала необходимость что-то сказать.
– Это было… – Она глубоко вздохнула и начала сначала. – Я волнуюсь.
– Хорошо, – кивнул он.
– Я не люблю переживания, – сказала она.
– Вы не любите, когда вас целуют?
– Все зависит от парня. – Она сделала шаг назад, пытаясь восстановить равновесие.
Он усмехнулся, взял ее за руку и пошел обратно в бальный зал.
– Приятно слышать.
Часть третья
Глава 20
Каждое утро Натали просыпалась с бешено колотящимся сердцем. Это было просто нелепо. Она была похожа на возбужденного подростка, впервые почувствовавшего страстную влюбленность. Ей приходилось целоваться со многими парнями. Неловкие подростковые свидания. Небрежные поцелуи в колледже. Взрослые поцелуи с мужчинами, которые ей нравились, а может, которых она даже любила.
Но у нее еще никогда не было такого поцелуя. Ни разу в жизни. А у некоторых такого может никогда не случиться. За всю историю человечества. Когда по утрам ее посещали подобные мысли, она понимала, что у нее проблема.
