– Кто?
– Ты знаешь, из рассказа По «Бочонок Амонтильядо». Парень замуровывает своего друга в стене подвала.
– Припоминаю. Но никогда не читал.
– Наконец-то я просветила тебя в чем-то.
Он схватил ее и поцеловал долгим, глубоким поцелуем.
– Ты научила меня всему, Натали Джин Харпер.
– Инга, – сказала она.
– Что?
– Мое второе имя Инга, как и у мамы. Нас назвали в честь ее бабушки, Инги.
– Я буду иметь это в виду.
– В здании безопасно? – спросила она, глядя на потрескавшийся пол.
Он стукнул кулаком по стене.
– Вам понадобится инспекция. – Он отодвинул несколько кирпичей и заглянул в щель. – Это какой-то шкафчик или ящик для инструментов.
– Еще военные медали? – поинтересовалась Натали.
Он схватил лопату с полки с инструментами.
Работая вместе, они убрали упавшие кирпичи и обломки и вытащили ящик через щель. Эта штука была размером со стол и весила целую тонну. Они протащили его по разбитому полу и принесли к рабочему столу под окном, куда струился свет только что взошедшего солнца. Шкафчик был покрыт пылью и царапинами, а защелки и петли проржавели. И он был заперт.
– Может, мне взломать его? – спросил Пич.
Натали вспомнила про старый ключ, который они нашли в отстойнике.
– У меня есть идея, – сказала она. – Подожди здесь.
Она бросилась наверх и схватила ключ из банки на столе.
– Это тот, который ты нашел, когда затопило подвал.
Пич попробовал ключом. После некоторых манипуляций ключ вошел, и он смог повернуть его.
– Будь я проклят, – пробормотал он. Он брызнул на петли смазкой и открыл большую коробку. Внутри лежали четыре больших плоских свертка, завернутые в нечто похожее на вощеный холст. Каждый пакет содержал кожаный футляр, похожий на портфель.
– Может быть, это еще рисунки, – сказал Пич.
Натали едва слышала его сквозь стук в ушах. Она не осмеливалась заговорить, расстегивая первую крышку.
Потом у нее перехватило дыхание. Книга была огромной, в красном сафьяновом переплете с позолоченной каймой.
– Это не рисунки Коллин.
Ей пришлось напомнить себе, что нужно дышать, когда она подняла тяжелую обложку, и они увидели сложный фронтиспис с медными буквами.
– Я думаю, мы нашли… Боже мой, Пич. Мне нужно присесть. – Она опустилась на табурет. – А что, если мы нашли «Птиц Америки»?
– Ты имеешь в виду книгу Одюбона? Класс.
– Нет. То есть да. Я, конечно, всегда думала, что это семейная легенда. Но потом мы нашли дневники Коллин, а теперь еще и это…
– Выглядит винтажно, – сказал Пич. – И она в хорошем состоянии. Думаешь, она коллекционная?
– Ты недооцениваешь. Я думаю, это книга Одюбона.
– Это чертовски большая книга, – прошептал Пич, уткнувшись носом ей в шею.
От этого прикосновения по ее телу пробежала дрожь, но она не отрывала взгляда от большого тома, лежащего на скамье.
– Она напечатана на двойной бумаге. Самой большой из доступных на момент печати. Одюбон хотел, чтобы рисунки были в натуральную величину.
Она открыла книгу на середине. Раскрашенная вручную гравюра с изображением пары кур отличалась характерной для художника точностью и деликатностью, заголовок был набран витиеватым шрифтом.
– Ему потребовалось около десяти лет, чтобы опубликовать это в 1830-х годах. Если это то, что я думаю, то это… Боже, я боюсь сказать. Две последние продажи были совершены примерно за десять миллионов. – Она чуть не поперхнулась от такой суммы. – Мне нужно позвонить Тесс.
– Есть нечто, что нам нужно сделать раньше. – Он снова начал тереться носом о ее шею.
– Серьезно? – спросила она, колеблясь между желанием, весельем и настойчивостью. Она встала, вернулась в его объятия и он поцеловал ее, глубоко и нежно.
– Серьезно. – Он опустился на одно колено, и она подхватила его, думая, что он упал. Он поднял на нее глаза, и ее ноги подкосились.
– Пич…
– Наверное, было бы разумнее подождать, но когда дело касается тебя, Натали Инга Харпер, я не такой умный. – Он прижался губами к ее руке. – Слушай. Возможно, вы только что выиграли в лотерею. Поэтому я хочу спросить тебя прежде, чем мы узнаем ответ. Тогда ты поймешь, что я спрашиваю, потому что люблю тебя и хочу быть с тобой всегда, несмотря ни на что.
Она снова сказала:
– Пич…
Он встал.
– Я хочу жениться на тебе. Я прошу тебя выйти за меня замуж.
Эти нелепые слова потрясли ее. Слезы застилали ей глаза, и все же она рассмеялась. Он всегда заставлял ее смеяться. И что-то внутри нее знало, что он всегда, всегда будет так делать.
– Ты сошел с ума, – сказала она.
– Возможно. Да, – согласился он. – И тебе это во мне нравится, клянусь.
Она уже любила это в нем.
– Но Пич…
Протянув руку, он коснулся пальцем ее губ.
– Уверен, я влюбился в тебя в первый же день, когда увидел, как ты плачешь на тротуаре перед книжным магазином.
Она убрала его руку.
– Ты думал, что я бездомная женщина.
– Я думал, что ты грустная и красивая, и что я хочу узнать тебя поближе. Каждое мгновение, проведенное с тобой, заставляло меня снова чувствовать себя живым. Я писал песни о тебе … – Он сделал паузу, и она была потрясена, услышав дрожь в его голосе. – Скажи «да», Натали. Это не трудно.
Но и не легко. Она был не настолько наивна, чтобы думать, что это будет прогулка в парке. Пич станет сложной задачей. Но он будет любить ее всем своим огромным нежным сердцем. Прошлой ночью она сказала ему, что вот-вот потеряет все, и это не имело для него никакого значения. Вместо этого он ясно дал понять, что именно она важна для него.
Она рассмеялась от всего этого безумия.
– Если это то, что я думаю, – сказала она, указывая на фолиант, – мы можем провести медовый месяц в Испании?
– Если захочешь, мы можем провести медовый месяц на Луне. Но честно говоря, я бы отправился с тобой куда угодно. Пляжный мотель. Пещера. Серьезно, куда угодно.
Ее смех перешел в изумление. И хотя это была ее самая отчаянная авантюра, она решилась на нее. Доверилась ему. Доверилась, не задумываясь о том, что может случиться в будущем.
Эпилог
Редкий шедевр Одюбона продается на аукционе за рекордные 11 миллионов долларов
Сан-Франциско. Четырехтомный шедевр Джона Джеймса Одюбона «Птицы Америки» был продан в серьезнейшей битве на аукционе в Шеффилде одному из претендентов, пожелавшему остаться неизвестным. Покупатель, филантроп, подарит его Калифорнийскому музею истории, искусств и науки. Эта работа является главным достижением художника – четырехтомный фолиант содержит 435 цветных гравюр ручной работы, изображающих птиц в натуральную величину в их естественной среде обитания.
