— А ты? — испуганно спросил Глухов.
— На месте все увидите.
— Ты будешь не один?
— Это неважно, — сказал Слепой и добавил: — Но я хотел бы, чтобы вы обезопасили своих близких.
— А при чем здесь они? — насторожился Глухов.
— Всякое бывает.
— Моя дочь далеко. В Америке… — сказал Глухов.
— Ну, может, там они ее и не достанут, — пожал плечами Глеб. — А жена?
— Жена в нашем загородном доме… — сказал Глухов.
— Позвоните жене и попросите ее на время уехать и спрятаться так, чтобы ее не могли найти, — приказал Глеб.
— Хорошо, — подчинился Глухов и тут же перезвонил жене.
Та мало что поняла, но пообещала, что вызовет такси и уедет.
— Я пойду, — кивнул Глеб и добавил: — Если вас спросят, что я у вас делал, скажете: говорили об увековечении памяти Рыжикова.
— Хорошо, — кивнул Глухов, до которого только теперь, кажется, начало доходить, в какую историю он ввязался.
— Да, — сказал Глеб на прощание, — шлем и ключи от Михиного «харлея» я оставляю вам, чуть позже перезвоните Михе и без комментариев передайте ему его вещи. «Харлей» стоит у служебного входа.
Глухов молча кивнул.
Для Слепого сходка в доме Шрэка действительно была настоящим подарком. Но здесь было опасно сделать хотя бы один неверный шаг. И нужно было быть уверенным в том, что там не будет кого-то постороннего.
Возвращаться в отель было более чем опасно, и Слепой зашел в близлежащее кафе. Кафе было дорогое, поэтому людей за столиками сидело немного. Слепой заказал кофе и развернул карту. Как он и предполагал, как раз у Болдино в советское время находились подземные склады одного из засекреченных военных заводов. Не исключено, что именно они заинтересовали заморскую гостью, а турфирма, как это часто бывает, была всего лишь прикрытием.
И тут вдруг Слепой вспомнил, что именно там произошел взрыв, о котором говорили в новостях. Поймав такси, Глеб попросил отвезти его в поселок, который отстроили для погорельцев.
— Вам в исмаиловский или в трофимовский? — спросил таксист.
— В трофимовский, — уверенно сказал Глеб.
— Там сегодня бабахнуло… — сказал таксист.
— А вы откуда знаете? — спросил Глеб.
— Так все же каналы показали, — пожал плечами таксист.
В поселке было тихо: заселившись, хозяева, очевидно, еще не успели завести собак. Свет горел лишь в одном из домов, и Слепой, расплатившись с таксистом, направился именно туда. Поскольку окно было незашторено, Слепой разглядел, что за столом сидит, подперев руками голову, высокий, сильный мужчина в спортивной майке. Присмотревшись, Глеб узнал в нем депутата Госдумы Трофимова, лицо которого довольно часто мелькало на телеэкранах. Трофимов, по всему видно, был чем-то очень расстроен. Перед ним на столе стояли начатая бутылка водки, миска с картошкой и несколько тарелок — с хлебом, с селедкой, щедро посыпанной луком, с аккуратно разрезанными на половинки солеными огурцами.
Глеб на минуту задумался, а потом постучал в дверь. Через некоторое время хрипловатый мужской голос спросил:
— Кто там?
— Господин Трофимов? — вопросом на вопрос ответил Глеб и добавил: — Я из Москвы…
— А, наконец-то! Не прошло и двух лет! — с издевкой отозвался Трофимов и распахнул дверь. — Я всю ФСБ на уши поставил. Генерал Потапчук обещал прилететь. Ночь на дворе, а вас все нет и нет…
— А разве генерал Потапчук обещал, что сам прилетит? — поинтересовался Глеб, которому, как никогда, нужно было бы переговорить с генералом.
— Он сказал, что если сам не сможет вылететь, то пошлет своего человека. Я так понимаю, вас?
Глеб кивнул.
— Ну проходите — как говорится, чем богаты, тем и рады, — сказал Трофимов.
Глеб понимал, что сильно рискует, начиная такую игру. Ведь Потапчук действительно мог прислать сюда кого-то из отдела, а ему, Слепому, совсем незачем было светиться перед кем-то из своих коллег. Но и не использовать шанс услышать обо всем из первых уст он тоже не мог.
— Садитесь, — предложил Трофимов, пожав Глебу руку, и добавил: — Имени и клички вашей не спрашиваю. А меня вы знаете.
— Что у вас тут случилось? — спросил Глеб, усаживаясь за стол.
— Давай сначала выпьем, — предложил Трофимов, доставая тарелку, вилку и рюмку для Глеба. — А то мне одному ничто в горло не лезет. А хозяева уже напились и спят.
— Ну, давай, — кивнул Глеб, решив тоже перейти на «ты».
Выпив, Трофимов закусил хлебом и задумчиво посмотрел куда-то в сторону.
— У вас здесь взрыв был… — попытался навести Трофимова на разговор Глеб.
— Да, — кивнул Трофимов, рассеянно водя вилкой по пустой тарелке. — Это тебе, который каждый день видит всякие взрывы и убийства, плевать. А у меня до сих пор маячат перед глазами висящие на люстре кишки и ошметки мяса…
— Чьи ошметки? — спросил Глеб.
— А хрен его знает! Может, этого хозяина-алкаша, может, арабки с ее хахалем… — скривился Трофимов и, покачав головой, стукнул кулаком по столу: — Это же надо! Правду говорят: край непуганых идиотов! Один идиот Исмаилову с арабами пушкинские места продал. Другой идиот ход на склад с миллионным, миллиардным состоянием за здорово живешь взорвал! Я с Кипра лечу, думаю: разберусь наконец. Найду этот ход… а они тут уже все порешали и порешили!
— Господин Трофимов, — постарался Глеб привести своего собеседника в чувство. — Можно поподробнее?
— Да понимаешь, друг, эмоции просто захлестывают, просто захлестывают… — пробормотал Трофимов со вздохом.
— Я слушаю, — пытаясь поторопить Трофимова, сказал Глеб.
— В общем, не суть важно, кто и как меня на эту тему навел… Главное скажу. Я отстроил поселок для погорельцев в этом месте, где под землей располагаются склады продукции бывших военных заводов с оптикой редкого качества. Ну, и кто-то из бывших сотрудников (ох, не зря раньше их за границу не выпускали), в общем, кто-то из них проболтался. Ну, и зарубежные хищники, ясное дело, кого надо окучили и приехали эти земли у меня забрать. Под видом, что, мол, турзону для иностранцев организуют. Не знаю, как бы они со мной договаривались, но тут хозяин одного из домов, Васнецов, вздумал копать погреб и совершенно случайно напоролся на ход к складам, который мы все искали в поте лица.
— И что этот Васнецов?
— Васнецов… — задумчиво повторил Трофимов. — Васнецов решил люк чугунный, который никак открыть не мог, взорвать! Купил где-то в Нижнем взрывчатку и бабахнул. Так бабахнул, что кишки на люстре повисли… Жена, дочка остались… От оптики там, конечно, хрен чего осталось. Арабка со своим охранником невесть куда делись. Или взорвались, или сбежали. Пропали и они, и этот ее хахаль, переводчик, новый помощник Глухова. Как корова языком слизала.
