— Ну, если только так…
— Вообще-то я уверен в том, что коррупция в России неискоренима. Потому что носит системный характер, основанный на личных, родственных отношениях. И помочь может лишь смена власти, частая смена власти.
— Не спрашивал раньше, — улыбнулся Глеб, — но все же интересно: а как с той арабкой, Фатимой, с ее любовником, взяли вы их?
— Взяли… Легко сказать. И что бы мы им предъявили в качестве обвинения? Что они вывозят за рубеж какие-то стекляшки? Кто докажет, что это дорогущая оптика? Как оказалось, у нас в стране не осталось ни одного специалиста, способного объяснить, для чего и как такие вещички применяются, — пожал плечами Потапчук.
— И что, вы их вот так вот, с миром, отпустили? — удивился Глеб.
— Да. Но за рубежом не выпускаем из вида. Хотим таким образом выйти на спецов. А карта да, карта заработала.
— В смысле?
— Картой, которую ты мне передал, теперь занимается депутат Трофимов. Он-то этих спецов, думаю, из-под земли достанет. И организует какое-нибудь дельное производство. Я его давно знаю. Дельный мужик.
— Да, мне он тоже показался дельным, — кивнул Глеб.
— Кстати, тебе девушки через Трофимова привет передавали. Экскурсоводы. Это он так понял, что тебе. Говорили, рыцарю на байке.
— Наверное, теперь, при новой власти, байкерские съезды там проводить не будут, — вздохнул Глеб.
— Ну почему? Думаю, будут. И ты еще своего Глеб Глебыча туда свозишь!
— А как Глухов? — спросил Глеб.
— Глухов свое получил. С конфискацией. Дом его жалко. По словам Трофимова, шикарный дом. Его новая власть епархии передала. А там что-то не сложилось. И теперь вот зима, а такая домина неотопленная стоит, разрушается.
— Трофимов на него небось лапу наложит? — предположил Глеб.
— Не знаю. Может, ему и удастся. Только, знаешь, Глеб, что-то мне кажется, что не в хоромах счастье.
Слепой вспомнил Шрэков дворец, улыбнулся и кивнул, соглашаясь с собеседником.
