— Ты неисправимый циник и подонок.
— У тебя «циник» звучит так же негативно, как подонок. При всем при том «циник» — это ведь хорошо.
— И чем же? — Влад насмешливо смотрел на товарища.
— Адекватностью. Циник — единственный из всех людей, кто оценивает реальные достоинства и недостатки этого мира. Он видит реальность. Он — профессиональный оценщик. Он — мастер, а не сказочник, который придумывает то, чего нет. И неважно, какого цвета его выдумки: черного или оранжевого, — обман есть обман.
— Значит, по-твоему, циник — это единственный нормальный человек?
Игорь утвердительно покивал и, сложив руки на столе, придвинулся всем корпусом к Владу.
— Ну, и что Эмма? Гарантирует, что проект «новая Ванга» не провалится?
Теперь Влад утвердительно покивал головой и, сложив локти на столе, придвинулся корпусом навстречу Игорю. Мужчины сидели совсем близко и смотрели прямо в глаза друг другу.
— Маленькая черногорская ведьма из рода Дракулы готова вылететь в Москву. Эмма готова работать с ней и с ее родителями, шлифуя мастерство притворства. Только не готова другая сторона, не готова целевая аудитория. Без Петрова нам надо начинать все заново.
— Я понимаю! — озадаченно произнес Игорь, резко откидываясь на спинку кресла.
— Заново искать махинаторов, которые пойдут на такую интригу, — это раз! — не жалея его, продолжал сыпать соль на раны Влад.
— Да знаю я! Знаю. Во-вторых, на одних квартирах, даже трехкомнатных, — хозяин кабинета кинул быстрый взгляд на дверь в приемную, где сидела сейчас, ожидая его, хозяйка упомянутого жилья, — мы далеко не уедем. Нам очень-очень нужны эти петровские связи. Как ты вообще мог недосмотреть! Это же твой, черт возьми, одноклассник!
— И что с того?! Тогда он был одним человеком — настоящим пацаном, надежным, отзывчивым и изобретательным, а теперь стал другим…
— Да может, как раз остался таким, как был, — настоящим изобретательным пацаном, только надежность его лишь для него самого надежна…
— Допускаю, — печально согласился Влад.
— А мы не уследили!
— Но он же не один год был отличным компаньоном! И нечего на меня сейчас вешать всех собак. Сам-то куда смотрел? Вы в последнее время были с ним неразлейвода!
— Все так, все так. Надеюсь, что Оборотень его выведет на нашу дорожку…
— Эмма говорит, что у Оборотня этого твоего в скором времени будут какие-то сложности. Аккурат в лунное затмение.
— Я в курсе! — почему-то очень сердито отреагировал Игорь. — Ты думаешь, она мне не рассказывает, что было? Все рассказывает!
Влад не подал виду, но мысли у него в голове сильно засуетились. Прежде всего он испугался за то, что Столыпин не простит Лену за постельную интрижку с этим молокососом, а что-то интимное между ними однозначно должно было быть. Как отреагирует Игорь — непонятно. Что он заподозрил и понимает ли, что брат и сестра ведут свою игру у него за спиной, — тоже совершенно неясно. Насколько «все» рассказывает ему Эмма? Еще один вопрос-загадка. Хорошо все же, что вчера Ленка не побежала ее агитировать вступить в их подпольную партию.
— И что ты думаешь предпринять? — стараясь казаться как можно равнодушнее, полюбопытствовал он у компаньона.
— Пока ничего. Я пока посмотрю. По крайней мере, Эмма сказала, что проблемы у парня. Да, они могут зацепить всех нас, но только в том случае, если мы подпустим его слишком близко. А мы не будем. Пусть действует на расстоянии. Кроме всего, быть может, его проблемы окажутся для нас победой.
— Хорошо, с этим понятно. Но надо же быстро решать с Гелой. Девочка готова приехать, чтобы поработать с Эммой, а ее родители готовы заключить с нами контракт. В конце концов, Эмма ее вычисляла почти год!
— И я прекрасно помню, сколько еще мы уговаривали ее родителей, — раздраженно бросил Игорь. — Не надо на меня давить. В конце концов, если Эмма вычислила, что именно эта ваша Г ела станет какой-то там знаменитой предсказательницей того, что Россия — новый Ноев ковчег, то, стало быть, именно так оно и будет! И не надо рвать мне мозг на части. Все случится тогда, когда должно случиться. Хотите — привозите! Работайте с девочкой, с родителями, с кем хотите! А я буду искать Петрова. Все! Пошли выправим бабушку восвояси, Лена наверняка уже сто раз вызубрила ее адрес. Кстати, подготовь для бабуси экскурсию в Перетеркино. И пожалуйста: ей там должно понравиться. И обстановка, и люди, и какая-либо будущая подружка.
— Я понял, Игорь. Хорошо. Хоть завтра.
* * *
Глеб звонил в дверной звонок своей квартиры, куда отвез испуганного Кудракова, довольно долго. Как раз столько, сколько следует звонить гостю, пытающемуся попасть в дом и знающему, что в доме кто-то есть. За дверью раздавались какие-то невнятные, несвязные звуки, но определить их природу Слепой не мог — слишком тихие они были. Не получив отклика на свои настойчивые требования открыть, Глеб взялся за ключ. В конце концов, господин Кудраков мог испугаться вторжения снаружи. Конечно, он ждал прихода своего спасителя и теперь уже нового сотрудника, но он также знал, что у Сергея Слепцова, как назвался ему Глеб, есть запасной ключ. Глеб сам рассказал ему историю о том, как якобы потерял в прошлый приезд ключ от квартиры друга, сделал с его позволения дубликат, а потом нашел в машине под сиденьем — ключ просто вывалился из кармана брюк и оказался не замеченным под водительским сиденьем.
Глеб открыл дверь. Звуки, которые ему не удалось опознать, были наглой бесшабашной болтовней Павла Воли. Он в свойственной ему манере непререкаемого хамства поливал с экрана скаредными шутками зрителей в зале шоу-передачи «Камеди-клаб».
— Ау! Есть кто дома? — предупредительно крикнул Глеб из прихожей.
Ответа не последовало. Глеб крикнул еще раз. Результат был такой же. Тогда Сиверов, еще не успев снять ботинки и куртку, достал из внутреннего кармана куртки предусмотрительно купленную внизу в магазине бутылку недорогого молдавского коньяка и сам пошел в комнату. Геннадий Владимирович прямо в одежде лежал на диване в довольно неудобной для человека позе. Одна рука неестественно согнулась, свесившись вниз, голова переваливалась через боковой подлокотник. Одна нога, прямо в башмаке, уже сползала с лежанки.
— Да, батенька, вот же не заладилась у тебя сегодня жизнь, — с сочувствием сказал Глеб телу.
Поставив принесенный коньяк на столик перед диваном, он убрал две пустые бутылки: одну из-под водки, другую из-под портвейна из разряда дешевых. Также он отнес на кухню грязную посуду, недоеденную банку шпрот и уже подсохшие куски хлеба.
— Ладно, поспи еще немного, пока я хозяйничаю, а потом поговорим, — сказал он мертвецки пьяному телу, заходя в очередной раз в комнату. — Мне от тебя, дружище, кое-что надо, и я не отстану, пока не добьюсь своего. Уж будь уверен.
Как только остатки одинокого пьянства были ликвидированы и приготовлен необильный, но достойный ужин, новоявленный Сергей Слепцов, он же Глеб Сиверов, тайный специальный агент ФСБ по кличке Слепой, расставил посуду на кухонном столе и не без труда, но все же вытащил из крепкого мужского алкогольного сна своего гостя Геннадия Владимировича Кудракова, председателя партии «Народная земля», подозреваемого в махинациях и подкупах должностных лиц с целью извлечения выгоды.
