Сердце забилось в другом ритме — в ритме страха снова потерять его следы. Да, он посмотрел вчера номер его мобильного в телефоне Лены, пока та спала, но брат может не ответить на незнакомый номер, учитывая его теперешнее положение. И стоит ему сесть рядом с Леной и закрыть дверь, как Оборотень, без сомнений, опять его потеряет.
К счастью, этого не случилось!
Закрыв за Леной дверь, Дмитрий Петров повернулся обратно и, посмотрев на часы, снова вышел, оглядываясь, на середину площадки около входа на станцию метро «Парк культуры».
Он ждал кого-то еще. Оборотень не решился выйти из укрытия. Во-первых, он не хотел мешать брату. Во-вторых, ему было любопытно: все же он знал, что тут дело пахнет какими-то секретами, и, возможно, именно сейчас парень подобрался совсем близко к разгадке. Конечно, он не станет сдавать брата Столыпину; скорее всего, наоборот, предупредит его и станет рядом. Было бы здорово работать вместе, подумал парень. И в-третьих, он пока не придумал слова, которые надо сказать Митьке в момент долгожданной встречи.
* * *
Кудраков очень не хотел встречаться с Петровым, но понимал, что выбора у него нет. Он потребовал от Потапчука информацию о том, где находятся его наблюдатели, три раза переспросил, не уйдут ли они до конца сделки, вытянул обещание, что его одного не бросят на произвол судьбы с этим человеком и в случае малейшей необходимости придут на помощь. Федор Филиппович с легкостью удовлетворил все требования Геннадия Владимировича. В любом случае все это все равно было предусмотрено.
Потапчуку пришлось самому иметь дело с капризами земельного политика, потому что Глеба он решил принципиально оставить в тени на время операции. Кудракову, который настаивал на присутствии Сергея Слепцова, было отказано в жесткой форме. Позже, правда, Федор Филиппович по-дружески объяснил, что на операции чужих людей не берут, тем более что этот Слепцов знаком Кудракову всего несколько дней и никто не знает, каковы его истинные цели. Может случиться, что он мечтает отомстить за брата.
Это всерьез озадачило Геннадия Владимировича. По крайней мере, он перестал даже вспоминать о Слепцове.
В это время Глеб наблюдал за всем, что происходило, из машины. Его задачей было не упустить Петрова, выследить его после операции, куда бы тот ни поехал, сесть на хвост и не отпускать уже до самого завершения дела.
К чести Геннадия Владимировича, вел он себя во время переговоров прекрасно. Во-первых, все признаки невроза и страха покинули его сразу, как только пришло время выходить на арену. Во-вторых, он прекрасно держал заранее проговоренную сценарную линию и даже явил миру свою силу воли, надавив в ответственный момент на собеседника, несмотря на агрессию с его стороны и множественные попытки запугать непослушного партнера.
Еще до того, как группа приехала на назначенное место встречи, на Кудракова повесили микрофон. Весь разговор не только был хорошо слышен Потапчуку и его команде, но и записывался.
Геннадий Владимирович, после того как нагородил достаточно небылиц про то, что Таранков до сих пор не имеет понятия о местонахождении дочери, спокойно достал документы и запросто отдал их Петрову. После первого же взгляда на бумаги нескрываемое нетерпение Дмитрия Степановича испарилось с его лица так же быстро, как вода испаряется с раскаленного камня. Он зло и даже жестоко уставился на Кудракова. Сверлящий взгляд из-под бровей мог бы испепелить любого, кто попал бы в прицел. Но Геннадий Владимирович не дернулся ни одним мускулом, как будто был с ног до головы окутан мощнейшим иммунитетом к этому взгляду.
— Ты чем-то недоволен? — нагловато спросил он.
— Ты еще спрашиваешь?! — прошипел Петров. — Это все ксерокопии.
— Истинная правда. Спорить не стану.
— И что ты хотел этим сказать?
— То, что бумаги готовы, но получишь ты их только после того, как перечислишь обещанную мне сумму плюс обещанный гонорар Таранкову на мой счет. Ты его знаешь.
— Сначала документы!
— А вот фигу. Делай что хочешь. Сначала деньги, потом стулья. Позвонишь, как справишься.
И он развернулся, чтобы отправиться в теплую компанию сотрудников федеральной безопасности. Сейчас он предпочитал ее.
— Стой! — потребовал Петров.
Геннадий Владимирович остановился и тут же повернулся, изобразив на лице само внимание.
— Как скоро ты принесешь мне документы после того, как я перечислю деньги?
— Правильный вопрос, Дима. Скажу честно, раз уж ты спросил. Я не держу их при себе. Мало ли что! Вдруг ты решишь меня выследить и убьешь, чтобы завладеть своей мечтой. После того как я получу деньги, мне понадобится день, чтобы достать их. Они даже не у Таранкова. Петр больше не участвует. Он плохо себя чувствует. Кстати, я боюсь за его здоровье, он действительно плох. Два раза за прошедшую неделю вызвал «скорую» из-за сердца. Если старик отбросит копыта, тебе будет сложно. Денег нет, а девушка — на руках. Ты же не сможешь убить это нежное существо? В конце концов, она — достояние страны. Ты в курсе, кстати?
— Мне плевать. Я смогу ее убить, не сомневайся. Так что скажи своему Таранкову, чтобы потерпел. Деньги перечислю.
— Славно. Надеюсь, следующая наша встреча — чтобы передать документы — будет последней. Меня уже тошнит от твоей морды.
Петров хмыкнул, но ничего не ответил.
Кудраков тоже молча повернулся и растворился в толпе.
Слепой со своего места прекрасно видел, как у Кудракова едва не подогнулись ноги, когда он чуть отошел и уже мог считать, что исчез из поля видимости Петрова. Он не слышал разговора мужчин, но прекрасно понимал по их движениям, каков градус напряжения между ними и кто ведет партию. Глеб улыбнулся, мысленно поздравив Кудракова с победой.
— Теперь, Гена, можешь расслабиться. Сейчас мой выход, — сказал он сам себе и включил зажигание.
Петров был вне себя от бешенства. Он не ожидал такого хода от безвольного и трусливого Кудракова, но пришлось проглотить, что есть. Выбора у него, собственно, не было.
Дмитрий Степанович склонился над открытым окном какой-то машины у обочины. Мужчины обменялись несколькими фразами, и Петров уселся на заднее сиденье. Водитель включил левую поворотную лампочку, машина сделала попытку встроиться в автомобильный поток.
Глеб тронулся сразу, когда увидел, что его объект готов уехать. Он притормозил около петровской машины, тормознув поток за собой, дав таким образом возможность автомобилю выехать на полосу. Водитель даже поморгал в знак благодарности аварийкой.
— Не за что, — ухмыльнулся Глеб.
Теперь у него была возможность с близкого расстояния понаблюдать за Петровым. Тот сделал несколько звонков. Первый — нервный. Мужчина импульсивно размахивал руками, внимательно слушал, ерзал, жестикулировал, явно уговаривая или убеждая кого-то. В конце концов, он выключил связь и обреченно откинулся головой на спинку своего заднего дивана. Через минуту мужчина позвонил еще куда-то. На этот раз никаких ярких эмоций его спина и затылок не демонстрировали.
