— Ты больной? — нервно засмеялась девушка. — Какого такого «брата»?
— Не твое дело… — он хотел добавить какой-либо грязный эпитет, но передумал: в конце концов, он не собирался портить из-за нее себе настроение. — Позови по-хорошему! Ты же знаешь, что у меня силы больше, чем у тебя. А я не хочу начинать этот вечер с неприятного скандала.
— Дим! — крикнула Лена с издевательской улыбкой, не отводя взгляда от Оборотня. — К тебе тут…
У Оборотня вдруг заколотилось сердце. Он смутился, поняв, что сильно волнуется. Его смущение не ускользнуло от внимания Лены. Девушка вдруг переменилась в лице. Возможно, у нее в голове вдруг сошлась какая-то информация, все же она совсем не была глупой бабой. Она закончила фразу с совершенно другим настроением:
— К тебе… Стас… Твой брат. Кажется…
Наступила тяжелая тишина. Потом где-то в глубине дома послышалось движение. Лена в ожидании, теперь еще более внимательно рассматривая парня, прислонилась к косяку арки. Громадный халат соскользнул с одного плеча. Стало понятно, что под халатом нет вообще ничего. Парень уставился на плечо и нагло, многозначительно хмыкнул. Это смутило Лену, она запахнулась поплотнее, но тут же взяла себя в руки и в упор уставилась на Оборотня.
— Ты с ним… — вопросительная интонация повисла в воздухе, потому что парень, поперхнувшись, не смог закончить свой вопрос.
— Яс ним давно, — поняла девушка. — Ты мне был нужен, чтобы обезопасить его. Мне важно было знать, насколько ты становишься для него опасен. К тому же Дима на некоторое время потерялся, я надеялась, что твоими руками найду его, если не проявится раньше. Ты бы помог мне его найти, а я бы сделала так, чтобы ты до него никогда не добрался.
Оборотень совсем растерялся. В этот момент со второго этажа спустился брат. Он тоже был в халате.
— Кто тут ко мне, ты говоришь?
Он явно не осознавал еще новость до конца. Впрочем, это было неудивительно, потому что любому человеку было бы трудно поверить в такое невероятное явление именно сейчас.
— Думаю, он действительно твой брат, — повернулась ему навстречу Лена.
Она сказала это холодно, без сочувствия к какой-либо из сторон, и сразу пошла наверх, оставляя мужчин одних друг напротив друга.
Брат постарел. Озорства в глазах больше не было, вместо него на Оборотня смотрело недоверие, усталость и равнодушие.
— Стас, это ты, что ли? Я бы не узнал. Ты был совсем мальчиком…
— Я тебя искал.
— Я, в общем, тоже пытался, — сказал Митя.
Оборотень подошел первым, мужчины обнялись. Объятия у Митьки были крепкие, искренние.
— Я бы тебя не узнал, — сказал он, похлопывая младшего по спине.
— А я сразу узнал! Правда, когда в лицо увидел. Со спины не узнал.
Они наконец расцепили объятия.
— Но почему ты Петров, а не Шершнев? — поинтересовался Оборотень.
— А как ты тут очутился? — подозрительно спросил брат, не ответив на вопрос.
— Я же сказал, — смутился парень, — что я тебя искал.
— Дим, — раздался голос Лены, она спускалась со второго этажа, — это и есть тот самый умник, который почти сел тебе на хвост.
— Да, Митяй. Найти тебя — это было мое задание. От Столыпина. Но я же не знал, что Петров — это ты. Глупо получается. Но тебя, своего брата, я тоже искал. Мне было сложно, потому что я не знал, что ты поменял фамилию. Я искал Дмитрия Шершнева. Так почему ты, кстати, теперь Петров?
— Длинная история, Стас, — отмахнулся брат.
— А я не спешу, — обиделся Оборотень.
— Зато я, братишка, спешу. Подо мной земля горит, как ты уже догадался.
— Что ты будешь теперь делать? — спросила Лена, глядя в упор на Стаса.
Он посмотрел на нее и вдруг растерялся. Ситуация была совсем запутанная. Лена его использовала. Однако использовала она его для того, чтобы спасти его же родного брата. Но ведь она делала это не из добрых побуждений к Оборотню, потому что понятия не имела о том, что один и другой — родственники. Она спасала только свое собственное благополучие и ради этого использовала парня грубо и пошло.
Митька… Он был другой. Ему не было никакого дела до младшего брата. Он думал о своей шкуре. Он не радовался встрече. Но он по-прежнему был его старшим братом!
— Я скажу Столыпину, Митька, что не нашел тебя. И скажу, что умываю руки.
— Это будет твой конец в отряде — ты понимаешь? — подозрительно прищурившись, спросила девушка.
Оборотень, задумавшись, пошел в гостиную мимо Димы и Лены. Он сел на диван, взял пульт, который лежал рядом, и машинально включил телевизор. На первом канале передавали новости. Они ему не понравились. Другие каналы тоже вызывали раздражение. Парень молча и безучастно листал канал за каналом, практически даже не останавливаясь на каком-то, чтобы вникнуть в суть передачи.
Лена подошла к телевизору и выключила кнопку, потом села на диван рядом с Оборотнем. Дима остался стоять в дверном проеме, только развернулся к ним лицом.
— Оборотень, что ты будешь делать? — спросила Лена, положив руку ему на колено.
— А тебе какое дело? — огрызнулся парень, сняв ее РУКУ-
— Мне есть дело, — с напором сказала Лена и отвернулась от него, опустив лицо вниз.
— Боишься, что я тебя сдам? — посмотрел он ей в глаза.
— Сдавай, если хочешь, — пожала она плечами. — Мне все равно. Столыпин меня больше никогда не увидит. Мы завтра улетаем.
Она снова подняла на него глаза. Стас вдруг вспомнил ее лицо в темноте, едва освещенное зыбкими бликами ночи. Волосы разбросаны по подушке, какие-то пряди стекают по лицу. Глаза прикрыты, губы, наоборот, приоткрыты. И тихий нежный стон — ее реакция на его действия, доставляющие особое наслаждение.
Он закрыл глаза, чтобы не видеть Лену, но в темноте подсознания картинка стала только ярче и ощутимее. До него добрался ее запах, ставший за эти дни таким привычным! Запах ее духов на фоне тонкого аромата ее кожи, возбуждающего Стаса даже вопреки его воле. Он мог в какие-то моменты делать вид, что равнодушен, мог сам себя заставлять не думать об этом, но возбуждался от запаха девушки всегда.
Вопрос брата выбил его из нахлынувших неуместных воспоминаний.
— Я так понимаю, что вы — любовники? — равнодушно полюбопытствовал Митя.
Стас промолчал, только отвернулся и стал рассматривать картинки на стене.
— Какое это имеет значение? — стараясь быть равнодушной, ответила вопросом на вопрос Лена. — Ты со своей женой тоже спишь. Но я же не возмущаюсь!
Дмитрий сильно удивился такому заявлению.
— Ты, барышня, кажется, перепутала все жизненные понятия. Жена — это жена, а Стас — совсем не твой муж!
