Но ближе к окончанию школы Маша влюбилась в одноклассника Мишу, который собирался поступать в МГУ, и решила вместе с ним переехать в Москву. Мать долго рвала и метала, но девушка стояла на своем и вскоре стала студенткой первого курса московского мединститута. Поселилась она в общаге, хотя отец и предлагал ей жить у него. Но у Николая Сергеевича к тому времени была следующая, пятая по счету новая жена, естественно, молоденькая и красивая студентка. И хоть старику уже было шестьдесят, но выглядел он солидно: белая густая шевелюра, открытые голубые глаза, а одевался он всегда строго и стильно. Один раз Маша все же побывала у отца дома, в его чиновничьих апартаментах. Маша пришла поздравить отца с юбилеем, и те гости, и та обстановка, которую она увидела, ей очень не понравились. Не было в них душевности, любви и искренности.
С парнем, из-за которого Маша переехала в Москву, она через два года рассталась и стала свободной в отношениях.
Марк не обращал на девушку внимания и попросту не замечал, хотя Маша была очень яркой: светлые локоны, голубые глаза, курносый носик, да и фигурой не была обижена, только вот ростом немного не вышла, едва доставала ему до груди.
Когда Маша и Марк перешли на третий курс, у них начался новый предмет — патологическая анатомия, а после курса появились практические работы. Всем студентам из группы сказали быть в восемь утра возле морга.
Этот день Марк никогда не забудет: темное, морозное утро, все студенты стояли у здания и дрожали от страха. Сегодня они в первый раз должны были увидеть трупы и произвести вскрытие.
Марк ненавидел медицину. Если теорию он еще как-то терпел и легко заучивал, то практику даже в страшном сне не мог себе представить. Его родители успокаивали:
— Да не волнуйся ты так! Возможно, в первый раз будет немного страшно. Может, даже и во второй. Но потом будешь легко пить чай рядом с трупом!
Марк очень рассчитывал на то, что именно так и будет.
Но тогда, возле морга, он еле держал себя в руках.
Их преподаватель, патологоанатом, провел их в коридор, устроил небольшой опрос по теории и вместе со всеми студентами спустился вниз.
Перед коричневой дверью он сказал:
— Ну что? Готовы? Вперед!
И открыл ее. В просторной комнате находилось семь тележек, на которых лежали трупы, пока что одетые, и только несколько из них были накрыты грязными простынями.
У Марка сразу подкосились ноги, тело похолодело, ладони вспотели и закружилась голова. Он прикрыл глаза, но понял, что не увиденное, а запах нагонял на него такой жуткий страх, что парень был готов свалиться в обморок в любую секунду. Это был какой-то совершенно незнакомый и в то же время очень знакомый запах, который действительно не перепутать ни с чем.
В этой комнате они пробыли недолго, и Марк мысленно поблагодарил преподавателя, что они так быстро уходят отсюда, но сделал это он зря. Когда все зашли в другую комнату, трое студентов не выдержали и убежали, прикрывая рот руками, а одна студентка, Варя, свалилась в обморок. Пока ее поднимали и приводили в чувство, Марк успел рассмотреть комнату: три ванны, пять столов и весы. В ванне мыли труп мужчины, на одном столе раскрыли брюшину другого трупа, на втором столе лежали органы, которые брали на биопсию, а на весах лежал человеческий мозг.
Преподаватель подвел оставшихся студентов к третьему столу: на нем была мертвая женщина.
— Товарищи студенты, руками ничего не трогаем. Перейдете в интернатуру — трогайте что захотите, но не сейчас, всем понятно?
Студенты еле заметно кивнули, и преподаватель продолжил:
— Итак, женщина, пятьдесят семь лет. Рак сигмовидной кишки. Операционный материал принесли вчера. Давайте попробуем внятно сформулировать, что мы видим перед собой?
Марк прислонился к стене. Если уж не сможет устоять, то хотя бы просто спустится по стеночке вниз, будет не так громко, если грохнется в обморок.
Стоявшая возле него Маша, заметила, что парню плохо, и в знак поддержки взяла его за руку.
— Ну, ты чего? — прошептала она. — Не бери близко к сердцу! Это не человек уже. Это труп. Тело, понимаешь?
— Запах! Не могу больше, — так же шепотом ответил ей Марк.
Маша подошла к нему чуть ближе, и он почувствовал аромат ее волос. Это было настоящим спасением, как оазис в пустыне. Он резко прижал девушку к себе и уткнулся носом в ее волосы.
В это время преподаватель стал скальпелем разрезать тело вдоль туловища, а Марк, не дыша, смотрел на это поверх головы Маши, но ему уже совсем не было страшно. Ее волосы пахли какой-то весенней травой: то ли крапивой, то ли смородиной. И было ощущение, что он не в морге сейчас, а где-то на лугу. Он не выпускал ее руки из своей, и даже потом, когда они вышли из комнаты, она не пыталась вырваться и убежать.
Они встречались долго, более двух лет. Какой-то невероятной любви не было: вместе учились, гуляли, тусили, иногда занимались любовью. Если бы Маша не забеременела, то они бы, наверное, и не поженились.
Но родителям Марка очень нравилась девушка сына — серьезная, дочка достойных родителей. А когда они узнали, что, возможно, скоро станут дедушкой и бабушкой, очень обрадовались и с радостью благословили детей. Жаль только с внуком не долго нянчились. Их не стало, когда Лешке исполнилось полгода.
— Я думаю, что он не родной мне по крови… — признался Марк Кате.
— Почему ты не сделаешь тест?
— А зачем? Я не стану его меньше любить. И к тому же тест убьет мою надежду. А так она у меня есть.
Катя гладила его лицо тыльной стороной ладони и пристально смотрела в глаза.
— Если бы ты знала, как больно растить неродного ребенка. Вернее, не так. Если бы это был не обман, а я сам усыновил его или взял из детского дома… Но это было, как будто подложили и сказали, что мой.
— Почему не женился потом?
— Ждал большую и светлую. А брак без любви — гиблое дело.
Катя вздохнула:
— Наверное…, — и решила поменять тему: — Эх, хотела тебе такую ночь любви подарить, и не получилось!
Она скинула туфли на ковер.
— Все сейчас наверстаем, — Марк развернул Катю к себе, и она перекинула ногу через него и уселась к нему лицом.
— Напомни мне, пожалуйста, за какие заслуги ты мне послана? — он улыбался, поглаживая ее по щеке.
— Эти заслуги называются грехами, — ответила она смеясь.
— Похоже я сильно облажался! — он нежно стал покрывать ее тело поцелуями, спустил бретельку лифчика, сначала провел пальцем по ее выпирающему соску, затем втянул его, прикусывая.
Катя выгнулась и застонала.
Она до сих пор не понимала, как это происходит? Олег, он ведь делал то же самое, но ей в тот момент хотелось, чтобы все это поскорей закончилось. А сейчас, чтобы это не кончалось никогда.
