Именно как знак бедности, признак обнищавшего человека, встречается салоп во многих литературных произведениях. «В углу подле двери сидела старушонка в медных очках, одетая в ветхий драдедамовый салоп, она тяжко вздыхала» (Некрасов Н. А. Повесть о бедном Климе. Предположительно написана в 1843 г.).
В первой трети XIX в. женщины носили клоки, манто, рединготы, капоты, салопы. Быстро меняющаяся мода объявляла то один, то другой тип верхней одежды самым привлекательным. Так, капоты и рединготы становились домашней одеждой, а клоки и манто, мало отличающиеся друг от друга конструктивно, вдруг привлекали всеобщее внимание.
С 30-х гг. XIX столетия салопы считались немодными и сохранились лишь у бедных чиновниц и их дочерей. Купечество же сознательно сохраняло в своем костюме даже вышедшие из моды, но монументальные формы одежды, что позволяло им внешне отделить себя от разночинной интеллигенции, ориентировавшейся на европейское представление о модной и красивой одежде. Поэтому в купеческой среде салоп сохранялся довольно долго. Так, у А. Н. Островского читаем «… нет, не все, ты мне еще салоп на соболях должен» (Свои люди — сочтемся, 1850).
Салоп.
Рисунок из журнала «Московский телеграф» за 1827 г. № 5.
Уже с начала XIX в. особый купеческий стиль в манере одеваться был поводом для иронических высказываний: «Пускай тяжелую цветную одежду, кружева, блонды, петинет, розовые гирлянды, розовые и лиловые шелковые материи носят молодые купчихи, а богатые жемчужные убрусы, глазет, штоф, тафту и платки — старые» (цит. по: Кабинет Аспазии на 1815 г. // Верещагин В. А. Памяти прошлого. Спб., 1914. С. 149).
САРАФА´Н
«Кормилица обыкновенно по будням носит толстую рубашку, ситцевый сарафан и ситцевую шапочку на голове, а по воскресеньям и праздникам — непременно камлотовый сарафан, обшитый галуном, кисейную рубашку и бархатный кокошник».
Панаев И. И. Барышня, 1844.
Сарафан — основной элемент русского национального женского костюма многих областей. Сарафан известен в России с XVI в., но вплоть до первой половины XVII столетия он упоминался как мужская одежда. Хотя термин «сарафан» является производным от персидского «serāpā» — почетная одежда, происхождение самой конструкции сарафана исследователи связывают с дальнейшим развитием существовавших на Руси прежде форм национальной одежды (Куфтин Б. А. Материальная культура русской мещеры. М., 1926. Ч. 1. Женская одежда: рубаха, панева, сарафан. С. 113, 117).
Вытеснению национальных типов костюма из городов в сельскую местность способствовали, прежде всего, реформы Петра I, запрещавшего ношение, производство и продажу русского платья в городах. Развитие промышленного текстильного производства также не могло не сказаться на судьбе русского национального костюма.
Сарафан присутствует в русской городской культуре скорее как поэтический образ, так как уже к началу XIX в. его почти не носили. Исключение составляли крестьянки, прибывшие в город на заработки или по приказанию хозяев. Ученик А. Г. Венецианова А. Н. Мокрицкий, вспоминая своего учителя, писал в 1857 г.: «Один только женский костюм, в котором есть много данных для прекрасного, — костюм, присвоенный кормилицам и едва не ими одними носимый в целой России» (Мокрицкий А. Н. Воспоминания об А. Г. Венецианове и учениках его // Алексей Гаврилович Венецианов. М., 1980. С. 245).
Однако интерес к национальной одежде не ослабевал, и многочисленные романсы на тему сарафана были очень популярны — «Сарафанчик» на стихи А. И. Полежаева, «Не шей ты мне, матушка, красный сарафан» на стихи Н. Г. Цыганова и др.
Посетившая в начале XIX столетия Россию Марта Вильмот записала в своем дневнике: «Служанки-рукодельницы могут точно скопировать любой новый фасон для своих господ; что же касается одежды простого народа, то она настолько традиционна, что в каждой деревне по покрою платья можно пришлых людей отличить от коренных обитателей. Костюм тверских крестьян, например, так же отличен от московских или петербургских, как одежда индейца от европейского платья» (Письма сестер М. и К. Вильмот из России. М., 1987. С. 229).
Сарафан.
К. П. Брюллов. Гадающая Светлана. 1836. Горьковский художественный музей.
И. В. Тарханов. Портрет А. А. Суриной. 1829. Угличский историко-художественный музей.
Во время Отечественной войны 1812 г. ношение национального костюма было формой выражения патриотизма: «Дамы отказались от французского языка. Многие из них почти все оделись в сарафаны, надели кокошники и повязки; поглядевшись в зеркало, нашли, что наряд сей к ним очень пристал, и не скоро с ним расстались» (Вигель Ф Ф. Записки. 1928. Т. 2. С. 21).
В царствование Николая I элементы национального костюма входили в парадную женскую одежду для приемов при дворе: «В дни больших праздников и особых торжеств богослужение отправлялось в большой церкви Зимнего дворца: в таких случаях мужчины были в парадной форме, при орденах, а дамы в придворных костюмах, то есть в повойниках и сарафанах с треном, расшитым золотом, производивших очень величественное впечатление» (Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров. Воспоминания-дневник. М., 1928. Ч. 1. С. 99).
Указ о женском придворном платье с национальными мотивами был принят в 1834 г., и подобный наряд при дворе существовал до 1917 г. Однако уже в 30-е гг. XIX в. современники справедливо называли его «офранцуженным сарафаном» (Дивов П. Г. Дневник // Рус. старина. 1900. № 4. С. 136. Такое определение было использовано в «Моск. телеграфе». 1833. № 18. С. 269–270).
Ничего общего с подлинным интересом к традиционной культуре русского народа национальные мотивы в нарядах светских дам не имели. Только усилиями художников, литераторов, ученых в 80-х гг. прошлого столетия стали систематически собирать старинные костюмы и возрождать древние ремесла.
В тех областях России, где основу женского наряда составлял сарафан, а не понёва, различия в крое, излюбленных тканях и цветах были разнообразны. Такие названия сарафана, как «дольник» или «кумачник», связаны как с особенностями кроя, так и с тканями, из которых их делали. Интересна московская шубка XIX в. О ней мы находим упоминание в пьесе А. Н. Островского «Не сошлись характерами» (1858). Драматург указывает в ремарках: «Матрена ходит в шубке с кисейными рукавами, в косе ленты».
