— Думаю, это стоит обсудить наедине, леди Гринхилл, — произнесла я, пытаясь понять, смогу ли вообще сейчас куда-то идти самостоятельно. Вряд ли стоит рассчитывать, что леди Гринхилл сможет меня куда-то доволочь без посторонней помощи, иначе как волоком.
Однако все мои опасения оказались излишними: у невесты профессора Бхатии имелись ключи и от декана и стихийников и от кабинета нареченного. И мне показалось, что это определенно перебор, но… черт, как же я была рада оказаться в положении лежа на уютном диване. Даже двужильным нужен какой-никакой отдых, особенно, если им неплохо досталось.
— Дэнни обмолвился, что вы теперь в курсе почти всей истории с Темным Писанием, — обронила леди Гринхилл, устраиваясь в кресле напротив меня.
Я хмыкнула. Жалкие крохи знаний, которые пришлось вырывать с боем, вряд ли тянули на звание «всей истории».
— Если только в общих чертах.
Полицейская усмехнулась не слишком доброжелательно.
— Что же, тогда не имеет смысла утаивать и самый интригующий факт, Катарина. Основной для создания этого проклятого артефакта стала вовсе не случайная душа какого-то бедняги, просто попавшего под руку одному из моих предков. В Темном Писании был дух мужчины, который при жизни носил фамилию Фелтон. И это чертовски большая проблема, стоит заметить.
Видимо, в древности в семействе Фелтон складывались не самые теплые отношения… Но я все равно не понимала, почему леди Гринхилл говорила с такой почти пугающей серьезностью.
— Должно быть, вам не очень приятно охотиться на собственного предка… — осторожно заметила я, но женщина только с легким раздражением взмахнула рукой.
На лице кузины Короля совершенно неописуемая смесь гордости и досады.
— Вы, подозреваю, все еще плохо знаете натуру Кассиуса и не понимаете, что составляет саму суть нашей натуры. Фелтон — это амбиции, коварство, ум и желание победить, подчас, любой ум. Ну, еще, разумеется, адское обаяние.
Я не сдержалась и закатила глаза, выдавая скептическое отношение к подобным славословьям в адрес пресловутого семейства.
Леди Гринхилл вздохнула.
— Зря не верите моим словам, юная леди. Так вот, Темное Писание, точней, Френсис Фелтон — это, по сути квинтэссенция всех эти свойств. И если именно он решил поиграть с вами ли, с Дэнни ли… это может окончиться весьма дурно.
Паниковать просто из-за чужой неуемной гордости за свой род мне не показалось удачной идеей. В конце концов, и о семействе Сфорца, и о семействе Литта тоже ходило немало лестных историй.
— Я уже говорила профессору Бхатии, что ночами слышу голос. Мужской голос. А потом у меня пропадает часть магической энергии из резерва. Без какой-либо на то причины, — перешла я сразу к сути дела. — Так вот, перед тем, как все случилось на коллоквиуме… Он снова говорил со мной, тот человек из снов. Требовал, чтобы я ушла с занятия.
Леди Гринхилл помрачнела так, словно бы услышала о смерти всех родственников разом.
— Кирану будет интересно узнать о подобной пикантной новости… Да и Кассу, пожалуй. Вы не самая удачливая девушка на земле, если уж говорить честно.
Как будто самой мне в голову подобная мысль не приходила…
— Вы думаете, все действительно дело рук Темного Писания? — спросила я, чувствуя, как постепенно, капля за каплей в душе нарастает тревога. Если эта догадка соответствует истине, мои проблемы не просто велики… Они монументальны, как древние храмы.
Полицейская неопределенно хмыкнула.
— Полностью буду уверена буду, только если дражайший предок лично подтвердит эти догадки. До тех пор…
Я отметила про себя, что отношение леди Гринхилл к Темному Писанию сильно разнится от отношения того же Лестера. Дэниэла буквально трясло от одной мысли об артефакте Фелтонов, а вот полицейская была лишь слегка нервозна. Как мне показалось, леди Гринхилл относилась к Писанию скорее как к человеку, пусть и опасному, чем как к чудовищу.
Через полчаса в кабинете профессора Бхатии собрался небольшой военный совет, на котором присутствовал преподаватель, его невеста, Фелтон и Лестер. А вот Грант никто не пригласил.
— Так и не сказал Эшли? — поинтересовалась без особого недовольства у кузена леди Гринхилл.
Король молча пожал плечами.
— Бедная девочка еще не воет от твой гиперопеки? — снова обратилась к некроманту полицейская.
Фелтон раздраженно фыркнул.
— Достаточно уже Эшли натерпелась от наших семейных скелетов в шкафах. К тому же ты ее знаешь… Стоит ей узнать о том, что Писание, быть может, сейчас в игре — тут же с головой кинется решать проблемы.
Я удивленно посмотрела на Короля, пытаясь увязать его слова с образом той Эшли Грант, которую я знала. Вот уж точно тихий омут.
— Ох уж эти женщины… — саркастично протянул Лестер и тут же удостоился двух яростных взглядом от меня и леди Гринхилл. — Так, вы, двое! Прекратите меня бить уже!
Полицейская покосилась на меня, и в ее взгляде я увидела сперва удивление, а потом и одобрение.
— Дэнни, милый, пока тебя еще никто не трогал. Но, если ты продолжишь не следить за своим языком… Впрочем, мы здесь собрались по другому поводу. Катарина, дорогая, расскажите о том, что произошло с вами на коллоквиуме.
Моя история произвела на троих мужчин изрядное впечатление.
— Как считаешь, Касс, весь этот беспорядок в университете может быть делом рук нашего дорогого дедушки Френсиса? — с кривой усмешкой спросила полицейская, пытаясь размять себе плечи.
Профессор Бхатия со вздохом поднялся, встал позади невесты и решительно отвел ее руки в сторону.
— Киран, ты определенно святой, — протянула женщина, прикрывая глаза.
Преподаватель хмыкнул.
— Это можно было понять еще после того, как мы с тобой обручились.
Лестер закатил глаза, всем видом демонстрируя отвращение.
— Френсис… Признаться, я плохо представляю мотивы Френсиса. Он так долго не давал о себе знать, что я позволил надеяться на его исчезновение. Наивно, сам теперь понимаю. Фелтон есть Фелтон.
Фелтон есть Фелтон. Порой также говорил отец уже о нашей семье. «Сфорца есть Сфорца». Кажется, все аристократы помешаны на собственной исключительности.
— Если предположить, что мисс Сфорца слышит голос именно Темного Писания, тогда я не вижу смысла в произошедшем на коллоквиуме. Да и вообще… никак не могу понять мотивации этого существа.
Лестер нервно засмеялся и сцепил руки на коленях.
— Все предельно просто! Сфорца для Писания донор, она неприкосновенна. А я враг — меня нужно пустить в расход. Вот и все.
Головная боль мешала думать связно, но все равно появилось ощущение, будто что-то не так.
— Слишком много сложностей, — отозвался профессор Бхатия. — Учитывая, какие у между вами двумя завязались отношения, любому стало бы ясно, что ты можешь увязаться следом за мисс Сфорца. А у вас не все занятия общие. Так почему бы просто…
