— Это в смысле… оттуда задувает? — я настолько удивилась, что даже забыла про еду.
— Именно! Удивительное явление!
— И так повсюду в этих землях?
— Нет, что вы… есть и плодородные места, теплые.
— Тогда зачем строить город столь близко от раскола?
— Затем, что люди везде живут, — женщина, провожавшая меня, незаметно подошла и поменяла пустые тарелки на полные, — Суровость наших краев не отменяет их величия, а испытания, данные нам Лучезарной Элой и природой, делают нас чище.
Я старательно не поморщилась.
Фанатики.
Лучезарная совсем не понравилась мне по рассказам. Не знаю, что уж тут было правдой, но слишком неприглядная картинка вырисовывалась.
Наша хозяйка, кажется, поняла мою антипатию. И выдала сухим голосом:
— Лучезарная печется о своей пастве и делает наших мужчин сильными и смелыми, а девушек — чистыми и честными.
— Да уж, не чета Эволену, — вдруг согласно кивнул второй взрослый форд из нашей компании. Пресекся на мгновение, заметив мой пристальный взгляд, и пробормотал, — К вам это не имеет отношения… А в столице и правда нравы слишком легкомысленны — даже мне, пусть я и холостяк, не по себе бывает. Но о чем говорить, если сама королевская семья подает пример, устраивая вульгарные отборы и пользуя невест пачками?
Златан поперхнулся, я спрятала улыбку за бокалом, а Лорд и Леон продолжили есть как ни в чем не бывало. Зато северянка ахнула и всплеснула руками.
— Подобные слухи нас еще не достигли.
А потом более заинтересованно и любезно спросила у нашего попутчика:
— А вы далеко направляетесь?
— На границу рудных гор. У нас там есть дела с местными жителями…
— Полагаю, не торопитесь?
— Нет… — мужчины недоуменно переглянулись.
Через несколько дней у нас будет проходить Белый Праздник, — оживилась хозяйка, — И на ней более чем достойные молодые люди, желающие оставить свое холостяцкое положение будут представлены самым достойным девушкам.
Тут уже едва не поперхнулась я.
И эти люди говорят с таким пренебрежением про отбор — а сами внаглую сватают?
— Хм, — форды снова переглянулись, — в общем-то мы и правда не спешим и можем поехать со следующим поездом, когда восстановят мост…
— Да-да… — обрадовалась женщина и суетливо принялась распоряжаться насчет комнат и багажа. Форды поняли, как они попали слишком поздно, когда их вещи были захвачены в плен, а они взяты в оцепление несколькими кумушками, явно имеющими дочерей.
В общем, из ресторации мы выходили вчетвером.
— В бою потеряны два дру-уга… — завел Златан, и я расхохоталась, вдыхая морозный воздух.
Но, поймав суровые взгляды наших кучеров, надела на лицо маску спокойствия.
Мы снова сели в карету и отправились в путь. Снег и ветер все усиливался и вскоре из-за них и без того холодное и темное пространство превратилось в непроглядную тьму и буран.
— Может… стоило переждать? — спросила я смущенно, изо всех сил стараясь не чувствовать себя виноватой. Сытой, чистой, но виноватой в нашем промедлении.
— Эта погода может продлиться еще много дней, — покачал головой Леон.
В этот миг карета качнулась как-то особенно сильно, а потом… лошади заржали, даже сквозь вой вьюги сделались слышны громкие крики наших кучеров, а повозка накренилась, заскользила и вдруг провалилась куда-то…
Я слетела на пол и тут же сверху на меня грохнулся Златан. Для разнообразия.
Раздался противный звук, а карету сотряс удар.
Этот мир продолжал надо мной издеваться.
Какое-то время все молчали, только покряхтывали. А потом принялись копошиться в сгущающихся сумерках и выбираться из изрядно наклонившейся кареты. В глубокие сугробы. Потому что мы, как выяснилось, слетели в овраг, утянув за собой одну лошадь — другая как-то удержалась на дороге, но вряд ли вытащит повозку.
Да и кто смог бы?
Мужчины какое-то время переговаривались и переругивались, продумывая, как бы вернуть наш транспорт на место, снимали с багажных крюков саквояжи и сундучки, намереваясь облегчить то, что потом им же и выталкивать, а я решила не мешать. Принялась сама выбираться, надеясь оказаться на чем-то твердом, потому что в этом заснеженном овраге моментально снизу.
И вдруг, зацепившись ногой за какую-то корягу, рухнула, поднимая тучу снежной пыли, а потом…
Кто-то залил горку, но забыл меня предупредить?
… вскрикнула, провалилась в нору, вынырнула и полетела вперед и вниз со скоростью, достойной чемпионов мира по бобслею.
Летела быстро и недолго. И так же резко как поехала я остановилась. Просто уткнувшись всей собой в очередной сугроб. И взвыла, пытаясь отряхнуть снег хотя бы с лица. Мокрая, напуганная, несчастная… совершенно одна.
Огляделась.
Наверное я оказалась на уровень ниже. Только понять по-нормальному это было невозможно — белесая мгла, остовы деревьев и сугробы вокруг.
Так, без паники… надо всего лишь двигаться по тому же желобу или что это было. Скользко. И сугробы, сучья рядом, растворяющиеся в темноте ничуть не лучше. И слишком тихо — только мои крики.
Я вроде уверенно двинулась, но потом замерла, понимая, что моментально потеряла направление и гладкий «указатель». Снег сыпал и сыпал, залеплял глаза и нос, все что я пыталась нащупать было одинаковым, все, на что я пыталась наступить, норовило провалиться, я почти уже не чувствовала ног, а руки без перчаток — они остались где-то в этой кутерьме — скрючило от холода.
Сердце заходилось от ужаса.
Кажется, по лицу потекли слезы, но они замерзали настолько быстро, что я не была уверена, что это они. В отчаянии закричала, не желая сдаваться, но не понимая, как это — не сдаваться в такой ситуации… и в этот момент меня схватило что-то острое и твердое. Крепкое.
Железное…
Потянуло в сторону и припечатало… к чужому телу. До странности теплому.
— Л-лорд… — прошептала я потрясенно, не смея поверить, что хотя не одна.
— Вот и нашлось применение крюку на карабине, — равнодушно прокомментировал Железный Лорд эту престраннейшую ситуацию, перехватил меня какой-то штуковиной и, вгрызаясь в лед чем-то наподобие ледоруба, придерживая меня чуть ли не подмышкой, с нечеловеческой скоростью и ловкостью полез наверх.
Раскол
Карету мы не вытащили.
А вот меня и лошадей удалось.
Спасибо Лорду.
Нашлись и мохнатого и жутковатого вида унты, который были мне предложены вместо промокших насквозь ботинок. А затем наши кучера вместе с мужчинами взвалили на себя поклажу и — матерясь, я уверена — повели нас сквозь пургу и темноту назад по дороге.
