Я окончательно расслабилась.
И даже нашла в себе ресурс вежливо улыбнуться настырной брюнетке, с которой мы встретились в туалетной комнате.
Но моя улыбка опала так же быстро, как и появилась, когда та заявила мне:
— Ты мешаешь.
Я нахмурилась, но ничего не сказала. Если ей надо — продолжит.
Щеки Милагреш горели, глаза сверкали пьяным блеском, и я бы может даже снова отметила, что она выглядит довольно привлекательно… такая, если бы не алкогольные пары и голос, сделавшийся визгливым.
— Вальдерей — мой, — продолжила она, — И если бы ему не приходилось возиться с тобой…
— То? — уточнила я холодно. — Чаще приглашал бы тебя по ночам? Ты заблуждаешься, — усмехнулась. — Не я занимаю его ночи, а вереница таких же… — определенное слово почти сорвалось с моих губ, но я не была бы собой, если бы позволила произнести откровенное оскорбление, потому закончила — легкомысленных девиц.
— Ты просто бесишься, что он не обращает на тебя внимания, — выплюнула девица очередную порцию яда. И, как ни странно, сумела меня задеть… Но я не показала этого.
— Ты уж определись, он не отходит от меня или не замечает?
— Я тебя предупредила! Иначе уже существующие слухи про тебя покажутся ерундой!
Так-так-так… А вот это интересно. Неужели эта дрянь и является их источником?
Но додумать мысль мне не дали — лицо брюнетки некрасиво перекосило, и эта идиотка бросилась ко мне, явно намереваясь вцепиться мне в волосы.
Если Милагреш предполагала, что мои показатели на полигоне — это все, на что я способна, то её ждал сюрприз. В закоулках дворца творилось и не такое. И приемы самозащиты от мерзких истерик мне преподали не единожды.
Я увернулась, перехватила её руку, заломила за спину и придавила старшекурсницу к массивному умывальнику, да так, что она крякнула, задыхаясь. А потом быстрым движением превратила свой браслет в грозное оружие, выщелкнув оттуда тонкий ножик. И фактически обняла Милагреш, надавив этим ножиком чуть выше края ее декольте, глядя прямо в ее глаза, отражающиеся в зеркале.
Мне даже понравилась паника, которую я там прочитала.
— У тебя три варианта, — сказала низким, почти равнодушным голосом. Таким иногда разговаривал отец… перед тем как размазать кого-то морально, — Я сейчас засовываю твою голову под воду, чтобы ты протрезвела, и с твоего лица стекает вся так краска, которая на него намазана. Думаю, её там ой как много… Или «нечаяно» провожу острием по шнуровке твоего платья. И твоя демонстрация груди станет настолько… демонстративной, что вряд ли ты дойдешь до общего зала. А еще… ты можешь вернуться за стол и досидеть до конца ужина вежливо и тихо. Не пытаясь больше оскорбить своими выходками мое… чувство прекрасного.
Милагреш сжала зубы и мотнула головой, показывая, что поняла меня.
Я тут же шагнула назад, морщась от всего этого беспределья…
Никогда не понимала девиц, устраивавших разборки за парней.
Старшекурсница же, настороженно поглядывая на меня, поправила одежду и прическу и шагнула к двери.
— И еще…Узнаю, что это ты распускаешь слухи — придется плохо, — заставила ее остановиться.
— И что ты сможешь сделать? — высокомерно задрала нос почти протрезвевшая брюнетка.
— Отправлюсь к магистру Ковильяну и заявлю, что ваша пятерка специально делает это, пытаясь нас дискредитировать, — пожала я плечами, внимательно глядя на нее. — Потребую внутреннего расследования… Интересно, магистр сможет что-нибудь обнаружить? Даже если… что-нибудь другое?
В глазах девицы мелькнул… страх.
А потом она просто сбежала.
Я же тщательно вымыла руки, размышляя об этом происшествии… Неужели и правда истории, которые рассказывают про меня и капитана пятерки, не имеют отношения ни к Вальдерею, ни к ревности обиженных девиц?
Я вышла, наконец, в холл, в котором отчетливо слышался смех и крики из зала и замерла. Потому что тот, из-за кого я так… задержалась в туалетной комнате стоял напротив меня, подпирая плечом увитый зелеными лентами столб.
На мгновение я подумала, что он заметил наше с Милагреш отсутствие и забеспокоился… Но злой, прищуренный взгляд и его следующие слова быстро лишили меня иллюзий.
Он сделал несколько шагов ко мне и… заглянул в туалетную комнату.
Что за странности?
— Кого ты выискиваешь? — не выдержала.
— Ты долго отсутствовала.
— И?
Задумчиво прикусил губу, а потом нехотя произнес.
— И Мигель тоже.
Вспыхнула, поняв, о чем он говорит, оттолкнула придурка и сделала несколько шагов прочь, но далеко не ушла. Меня схватили за руку и развернули, притягивая к себе так резко, что я практически ударилась о его грудь.
— Какой… завесы?! — взбешено зашипела, — Или ты тоже пьян? Даже если так — не смей распускать руки, я член твоей пятерки, а не одна из твоих девок!
— Мигелю ты говоришь то же самое?
— Да при чем тут Мигель?!
— При том что он не отлипает от тебя! И ты это позволяешь! А что еще позволяешь ему, а?
— Тебя. Это. Не. Касается! — кажется, остатки хладнокровия готовы были меня покинуть. Да что там готовы были! Я уже была на грани того, чтобы растерзать Вальдерея, который за короткое время дважды умудрился обвинить меня в легкомысленной связи, тогда как сам… — Я буду делать что хочу, с кем хочу, и когда хочу. А ты мне… никто. Поручитель, — это слово я процедила со всей возможной иронией. — И точно не имеешь права что-либо запрещать. Так что если я решу быть с Мигелем, если решу быть с любым другим — в любом виде! — я это сделаю, и ты мне не помеха!
— Нет! — взревел он и вдруг толкнул меня, так чтобы теперь уже я оказалась прижата к столбу.
— Что — нет? — прорычала.
— Я сам!
— Что-сам? — хотела спросить с иронией, а получилось сипло. И эти глаза напротив… за утопленной в черноте радужкой, прищуренные, бешеные, зовущие куда-то.
И этот хриплый, упавший на несколько тонов голос, произносящий вовсе странное:
— Всё. Сам.
Меня тряхнуло. И некстати оглушили воспоминания о том, как Вальдерей целуется.
Страстно, жестко, ярко… Каким он и был сам.
И его дыхание обожгло мои губы, заставило их раскрыться, а я…
— Вот вы где, — подчеркнуто нейтральный голос Жоакина заставил нас, фактически, отпрыгнуть друг от друга.
Кажется, Вальдерей ругнулся… я же захотела провалиться сквозь пол. В холл уже выходили другие члены нашей пятерки… И Милагреш.
— Пора идти на бои, — жизнерадостно объявил Роша, не заметив ничего странного, и повернулся к брюнетке. — Милагреш, ты же…
