Когда я начала замедляться, мне удалось сгруппироваться и перевернуться на четвереньки. И быстро быстро поползла, потому что меня атаковали снаряды и вспышки. Но я уже поймала волну. И, почти не замешкавшись, выставила такую защиту, что под ней можно было не то что перебегать на четвереньках, а идти в полный рост, пританцовывая.
Дальше было уже совсем просто.
Провал — и глубокий вдох, нырок в неприятную субстанцию, а не сопротивление ей.
Острые жалящие прутья — и заклинание, деформирующее их корни, укладывающее растение Завесы.
Вспыхнувшая стена огня — и, без заминки, прослойка воды и льда на моей коже, трюк, который я с таким успехом демонстрировала… всего оборот назад, но мне казалось, что в прошлой жизни.
Я даже не поняла сразу, что все закончилось. Но увидела перед собой широко улыбающегося магистра и пожалуй впервые услышала от него:
— Молодец.
Позже, когда занятие закончилось, меня поздравила и моя пятерка. С одним из лучших результатов.
А вот действительно недостижимый был у двоих.
У Вальдерея и Хайме-Андреса. На втором месте шли Мигель и Бенисио-Витор, один из пятерки четверокурсников, что в первый раз «шутил» со мной на полигоне. И если последние только переглянулись и едва ли не подмигнули друг другу, то два старшекурсника выглядели так, будто готовы продолжать биться… только не с тварями, а друг с другом.
Я нахмурилась.
Когда они успели опять зацепить друг друга? Или дело исключительно в соперничестве?
Но в этот момент к Вальдерею протиснулась Милагреш и начала что-то говорить, а Хайме-Андрес сделал несколько шагов ко мне и… искренне улыбнулся.
Я же напряглась.
Конечно, такая улыбка была мне привычна… я часто видела её, обращенную к той Эве-Каталине. Но сейчас она показалась мне неуместной.
— А ты сильно продвинулась вперед, — сказал бывший жених. — Я всегда знал, что ты невероятно сильный маг, но немного сомневался, справишься ли ты с такими сложными заданиями… Поздравляю, Каталина.
— Благодарю, Хайме, — сказала я нейтрально, — А теперь мне пора и…
— Неужели так сложно просто… поговорить?
— При чем здесь сложность? — я развела руками. — Последние наши разговоры ни к чему хорошему не привели. Прости, но мы вряд ли останемся друзьями и потому у меня нет… потребности болтать с тобой о моих успехах.
— Все еще обижена?
Подавила раздраженный вздох:
— Дело вовсе не в том, что ты разорвал помолвку. А в твоем поведении до и после. И все-таки я пойду.
Развернулась, протолкнулась между несколькими группками, и быстрым шагом направилась в отдельную комнату, где можно было переодеться и привести себя в порядок. Раньше я брезговала подобными местами, предпочитая свою ванную комнату, но теперь оценила подобное удобство.
Я едва успела стянуть с себя заляпанную форму, как услышала звук открывшейся двери.
Резко обернулась и обомлела.
— Вообще-то это для девушек! И я здесь переодеваюсь! — возмущенно заявила зашедшему Вальдерею.
— Одна? — спросил хмуро парень. А его взгляд… прошелся по тонкой сорочке на кружевных бретелях и панталонам, которые, конечно, все скрывали, но…
Я гордо задрала подбородок и прошипела:
— Совсем идиот? Я что, по-твоему, тащу кого попало в подобные места?
— Нет, — мотнул головой, а потом устало потер переносицу. — Я просто… просто не выношу, когда к тебе подходит этот.
Мне не надо было уточнять про кого он. Зато от язвительного укола не отказалась:
— Когда это ты успел заметить, если был так занят с той, с которой у вас «ничего нет»?
Он переместился почти мгновенно.
И встал ко мне почти вплотную.
— Ревнуешь? — его шепот лизнул мое ухо.
— Ни в коем случае, — буркнула и отвела взгляд.
— А я ревную, — вдруг сказал почти весело и, пока я ошеломленно хлопала глазами, скрылся за дверью.
Завеса!
Вот что это было, а?
Что творится в голове у этого Вальдерея?!
И что творится в голове у меня?
Зло натянула ученическое платье и отправилась в столовую ужинать и обсуждать со своей пятеркой новые препятствия.
А перед сном я получила письмо, которое так долго ждала.
25
Пятерка очень много значит для магов.
Если все складывается — так, к сожалению, бывает не всегда — то она становится второй семьей.
Семьей, которая знает тебя, порой, лучше чем ты сам. Твои достоинства и недостатки, слабые и сильные стороны. Которая готова защищать тебя… и поддерживать твой успех.
У кого-то пятерка формируется еще в годы учебы в Академии, сливается в кристалл столь плотно, что больше не разлучается… в работе, в долге королевству. Кто-то знакомится уже во взрослой жизни. Кто-то не вступает в пятерку вовсе — если не считает это необходимым или ему это не нужно.
Пятерка Питера-Дамиена была собрана на третьем курсе. И всех её членов я знала — они неоднократно бывали у нас дома и относились ко мне как к младшей сестренке… хорошо хоть не надоедливой, а милой.
Все из знатных родов. С большим политическим будущим… Потому многих удивило, что только один, по итогу, остался в столице. Остальные, вместо принятия поданых им на блюдечке должностей, предпочти отправиться в приграничные города, заявив, что еще не готовы «посадить свои зады на стопки бумаг».
Мои родители не стали противиться такому решению брата. Отец лишь посмеялся, да и мама заявила, что вовсе не горит желанием иметь в доме «еще одно должностное лицо». Молодость предполагает приключения.
Я знала, что Питер-Дамиен и его пятерка — а они нашли себе пятого уже на месте — провернули немало громких дел, устроившись в ведомстве, наподобие дознавательского, на границе. А еще я знала, что уж если кто и готов будет поделиться со мной информацией… то это они. Даже несмотря на пропажу Питера-Дамиена и то, что произошло с моей семьей.
Единственное, в чем я не была уверена, что они тоже не пропали вместе с моим братом — никто ведь не удосужился объяснить мне подробно, что произошло.
Оказалось, что нет.
Мне ответил ближайший друг Пита, Габриель-Нельсон.
Правда, в первые минуты, пока я читала довольно короткое письмо, я только хмурилась… что за ерунда? Но потом разулыбалась.
И вприпрыжку направилась в библиотеку.
Конечно, Габ рисковал, когда писал с помощью шифра, что мог быть мне не известен — но он либо точно знал, что брат поделился им со мной. Либо решил рискнуть.
