Но как происходит эта перемена? Как то, что нам так не нравится, может вдруг стать умиротворяющим? Само по себе чувство не меняется. Мы просто перестаем ему сопротивляться. Перестаем избегать неизбежного. Перестаем бороться с динамичной, переменчивой природой жизни, а вместо этого успокаиваемся и наслаждаемся ею.
Чогьям Трунгпа продемонстрировал природу чувств в поучении о скуке – как мы чувствуем себя, когда ничего не происходит. Горячая скука, сказал он, беспокойна, нетерпелива, это чувство говорит: «Я хочу выбраться отсюда». Но мы можем воспринимать отсутствие происходящего как прохладную скуку, как беззаботное, просторное ощущение полного присутствия без развлечений – и чувствовать себя в этом переживании как дома.
КОГДА МЫ ПРАКТИКУЕМ ТРИ ОБЕТА, МЫ ОБНАРУЖИВАЕМ, КАКОВЫ НА САМОМ ДЕЛЕ ВОЗМОЖНОСТИ ЧЕЛОВЕКА.
Так же чувство, когда не за что держаться, которое мы называем зыбкостью, может быть горячим, тошнотворным, неприятным, и такой зыбкости мы избегаем. А бывает прохладная зыбкость, которую мы находим освежающей, оживляющей и глубоко умиротворяющей. Я называю это позитивной зыбкостью.
Для нас естественно искать освобождения от стресса, когда мы встречаемся с неопределенностью – это может быть беспокойство, напряжение, боль в спине или шее. Не нужно упрекать себя за то, что мы не радуемся зыбкости. Кстати, пока мы избавляемся от жажды определенности, неплохо бы иметь определенную поддержку. Но какая гарантия безопасности вам нужна? Только вы сами можете дать ответ на этот вопрос. К чему бы вы ни стремились – к практикам, описанным мною, к обществу друзей, идущих по тому же пути, к учителю, которого уважаете, – вы держитесь за эту гарантию безопасности лишь временно, стремясь понять, что в конечном итоге нет никакой безопасности, и с намерением пережить это понимание как освобождение, а не как очередной кошмар.
В одном поучении дзен-буддизма говорится: человеку нужен плот, чтобы пересечь реку, но, достигнув другого берега, он оставляет плот и идет дальше. Вы не таскаете его с собой вечно.
Отличие нашей ситуации в том, что плот никогда не выходит за середину реки. Он уверенно держится на плаву, когда мы работаем с первым обязательством, трещит, когда мы работаем со вторым, и разрушается, когда приходит черед третьего. Однако к этому времени у нас уже нет необходимости за что-то держаться.
Чогьям Трунгпа часто проводил трехмесячные ретриты, и однажды я была ответственной за курс. В мои задачи входило следить за тем, чтобы медитации проходили хорошо и все шло по расписанию. Я так радовалась, когда все шло, как по часам, и вдруг Чогьям Трунгпа полностью вышибал нас из колеи. Если дневная беседа была назначена на три часа, он приходил в три сегодня, в четыре завтра и в пять послезавтра. Четвертой лекции мы ждали до десяти вечера. Лекции о зыбкости! Организаторы не знали, как составлять расписание. Повара не знали, когда подавать еду. В конечном итоге все мы уже не знали, день на дворе или ночь.
Это стало наилучшей тренировкой принятия зыбкости человеческого бытия как основы жизни. Мы можем сколько угодно кричать и ругаться, когда наши тщательно выстроенные планы расстраиваются, расписание летит к чертям, люди не приходят вовремя и объявляются тогда, когда мы их меньше всего ждем. Но в какой-то момент нам придется сдаться жизни, оставаясь открытыми к ее безграничным возможностям, а также к появлению в нашей мандале чего-то или кого-то нового и неожиданного.
Три обета – исключительно полезная поддержка для нас на пути к зыбкости бытия. Они указывают, что делать, чего не делать и чего ожидать в пути. Чего они не могут нам рассказать – так это того, что мы будем чувствовать, продвигаясь по пути: от сопротивления зыбкости к ее принятию. Мне приходит на ум такая аналогия для этой невыразимой словами перемены: будто из глаза удалили плотную катаракту. Неделю назад мне сделали такую операцию, и, когда я посмотрела на мир свежим, ясным взглядом, у меня дыхание перехватило. С визуальной точки зрения все было потрясающим. Можно сказать, что цвета были живыми, яркими. Небо – огромным, перспектива – широкой. Но ни одно из этих слов, как и масса других, не передают того чувства пространства, которое я испытала, глядя на сверкающую всеми цветами радуги многомерную панораму. До этого момента я и не представляла, насколько ограничено мое видение мира.
Это переживание напоминает мне о традиционной тибетской притче под названием «Лягушка в колодце». Однажды лягушку, прожившую всю жизнь в колодце, посетила лягушка, жившая в океане. Когда колодезная лягушка спросила свою гостью, насколько велик океан, та ответила: «Он огромен». «Примерно с четверть моего колодца?» – спросила колодезная лягушка. «Намного больше», – был ответ. «Такой же огромный, как мой колодец?» – недоверчиво спросила колодезная лягушка. «Намного больше. Даже не сравнить», – сказала лягушка из океана. «Не может такого быть. Я тебе не верю», – сказала колодезная лягушка. И они отправились посмотреть на океан. Когда колодезная лягушка увидела весь этот простор, она испытала такой шок, что сердце ее не выдержало и она умерла на месте.
Путь через Три обета не лишит вас жизни, но почти наверняка лишит дара речи. Это невозможно передать словами – ни моими, ни чьими-либо еще. Вы должны ощутить это на себе. Вы должны сами пройти этот путь.
Когда мы практикуем Три обета, мы обнаруживаем, каковы на самом деле возможности человека. Принятие каждого обета по очереди и объединение полученных от них уроков в единое целое напоминает процесс взросления: от подростка, жадного до жизни и переполненного энергией, но пока еще не понимающего, что его ждет впереди, – к зрелому, целостному человеку, который живет в очевидно нереальном, но в то же время вечно присутствующем мире.
В своем пророчестве 2000 года старейшины индейцев хопи сказали: чтобы эти беспокойные времена не разорвали вас на куски, нужно отойти от берега и пребывать посереди реки, в нескончаемом потоке жизни. Но они не говорили, что нужно делать это в одиночестве. «Посмотрите, кто рядом с вами, и возрадуйтесь, – сказали они. – Время одинокого волка прошло».
За много лет я поняла: даже если бы я хотела быть одиноким волком, то не смогла бы. Мы все здесь вместе, мы так тесно связаны друг с другом, что просто не сможем достичь пробуждения поодиночке. Нам следует помочь друг другу отойти от берега и пребывать посередине реки без спасательных жилетов, дыхательных трубок и без желания когда-нибудь за что-нибудь ухватиться. Три обета отправляют нас в захватывающее путешествие, дарующее жизнь, в путешествие, где люди ценят друг друга, ценят безграничный благой потенциал каждого человека.
Девиз воина: «Мы нужны». Мы совершаем это путешествие ради себя, ради наших любимых и ради всех существ во Вселенной. Поскольку мы все вместе живем на этой планете, делать то, что ее разрушает, – безумие.
Пусть все мы поймем, что боль – это не конец путешествия, и наслаждение – тоже. Мы можем испытывать и то и другое – и много чего еще – одновременно, помня, что в эти невероятные, непредсказуемые, нестабильные, беспокойные, эмоциональные времена все является вратами к пробуждению в этом священном мире.
