Она выбралась из машины и легкой походкой профессиональной манекенщицы направилась к крыльцу. Водитель нажал блокирующую кнопку. В правой руке он зажал пистолет, а левую опустил на пояс, где были прикреплены чехлы с запасными магазинами. После чего он слился с сиденьем, растворившись в ночной темноте.
Поднявшись на крыльцо, молодая женщина потянула на себя дверь, и сразу же в прихожей вспыхнул свет. На пороге ее встретил молодой мужчина, его атлетическая фигура была облачена в дорогой костюм. Мужчина обладал красивым открытым лицом и широкой «голливудской» улыбкой, правда, его внешность немного портил глубокий рваный шрам над левой бровью, но через несколько минут общения на это уродство уже никто не обращал внимания.
— Наконец-то. — Мужчина подхватил Веру на руки и закружил по комнате. А она с притворным гневом била его по плечам и пыталась вырваться:
— Отпусти, отпусти, бессовестный.
Он перестал ее кружить, и они, наконец, смогли слиться в глубоком, жарком поцелуе. Женщина вырвалась из объятий и, тяжело дыша, произнесла:
— Сумасшедший, я чуть не задохнулась.
— Это потому, что видимся редко, — снимая пиджак, ответил мужчина. Белая шелковая рубашка была перечеркнута пистолетной сбруей. Из-под левой подмышки выглядывала плоская рукоятка «ТТ». — И вообще, почему мы должны встречаться в этой дыре? Почему я должен приходить один, тайком, когда стемнеет? Зачем мне это надо?
— Не тебе, милый, мне надо, — ласково ответила Вера, устроившись в широком кожаном кресле. Обвела взглядом интерьер дома, выглядевшего снаружи обычной деревенской халупой, а внутри отделанного по высшему разряду евроремонта, и добавила: — Чем тебе здесь не нравится, не пойму. По крайней мере, когда делали ремонт, ты был не против.
— Да не в этом дело, — отмахнулся мужчина. — Почему я для встречи с тобой должен красться, как большевик-подпольщик? Почему мы не можем встречаться как люди, пойти в ресторан, в казино, в театр на худой конец.
— Потому что я руководитель пресс-центра городской администрации, — строго произнесла Вера Сергеевна, глядя на своего любовника исподлобья. — И если я хочу сделать на этом поприще карьеру, то должна держать в тайне свою любовную связь с бандитом. Ах, простите, гангстером. Может, в будущем меня ждет кресло мэра этого славного города вместо Льва Давидовича.
— Я твоего... Троцкого когда-нибудь за яйца повешу, всюду сует свой нос. Никак не может нажраться. Ему мало того, что из городской казны сосет, так еще, падла, лезет на наши дела, — неожиданно стал свирепеть любовник, только на молодую женщину это не произвело никакого впечатления.
— Решайте свои проблемы без меня, — устало произнесла Вера. — А я хочу горячую ванну, холодного шампанского и слоеных тостов с черной икрой.
Пройдя в ванную, Вера сбросила с себя всю одежду и оглядела в зеркале свою фигуру — длинные стройные ноги без малейших признаков целлюлита, плоский спортивный живот, средних размеров грудь со светло-коричневыми сосками, нахально задранными вверх. Во всем теле ни грамма жира, но нет и намека на худобу.
Вера погрузилась в бурлящую воду джакузи. Ей нравилось ощущение массажа поднимающимися со дна ванны пузырьками воздуха. Закрыв глаза, она наслаждалась массажем и размышляла о происходящем.
Тридцатипятилетний Денис Роботов по кличке Железяка был в Новоморске одной из наиболее одиозных фигур криминального мира. Отсидев два незначительных срока, он сумел завоевать серьезный авторитет в преступной среде. Начал обычным даньщиком на автомобильном рынке, а через пять лет стал бригадиром территории, где тот рынок был всего лишь одной из делянок. Необузданный характер, огромная физическая сила и смышленый ум сделали его тем, кем он сейчас был. Сначала правой рукой новоморского смотрящего Бармалея, а после гибели того Железяка занял его место, правда, временно.
Несмотря на множество настоящих мужских качеств, Денис оказался довольно влюбчивым и сентиментальным человеком. Их роман с Верой длился уже три года, и все эти три года женщина им манипулировала, как роботом, превратив в марионетку.
Звон бокалов заставил Веру открыть глаза. Возле открытой двери ванной она увидела сервировочный столик. На его полированной поверхности красовалась бутылка «Дом Периньона» в хрустальном ведре, наполненном колотым льдом. Большое блюдо со слоеными канапе, обильно намазанными черной зернистой икрой, соседствовало с высокой вазой, с трудом вмещавшей охапку бордовых роз. Рядом со столиком стоял абсолютно голый Денис и держал в руках два хрустальных бокала со светлой пузырящейся жидкостью.
— Откати подальше столик, — принимая из рук Дениса бокал, недовольно произнесла Вера, ее раздражали пошлые татуировки на его теле. — А то будешь резвиться, как тюлень, зальешь все.
— Сей секунд, — воскликнул Железяка.
Откатив сервировочный столик в дальний угол, он тут же полез в бурлящую воду. Несколько минут они молча сидели друг против друга, смакуя шампанское. Когда последние капли были выпиты и бокалы поставлены в нишу над ванной, любовники, подобно двум диким хищникам, бросились в объятия друг друга. Лаская тело партнера руками, ногами, губами, извиваясь и постанывая, они достигали наивысшей точки удовольствия...
Через час, оба расслабленные, они лежали на огромной двуспальной кровати. Вера пила шампанское и закусывала черной икрой. Денис смаковал армянский коньяк, время от времени он наклонялся и целовал молодую женщину в плечо.
— Ну, и как дела у нашего главного Аль Капоне? — спросила Вера, насытившись шампанским и икрой.
— Не знаю, как долго я останусь в городе главным Аль Капоне, — сокрушенно ответил Денис, отхлебывая очередную порцию коньяка.
— Что же так?
— Из Москвы сюда должен приехать Фашист, представитель общеворовской сходки, как раз на «сороковины» Сергеича. Посмотрит, как идут дела. Если все путем и ко мне нет никаких предъяв — могут меня смотрящим оставить. Если что-то не так и без разбора не обойтись — будет большой сход воров. Там и будут решать, кого поставить над новоморской братвой. Но не исключено, что Фашист с ревизией едет чисто формально, на самом деле, может быть, его уже определили на Новоморск. Жалко, опять мне будет отведена вторая роль.
— А кто этот Фашист? — самым безобидным голосом спросила Вера, запустив руку к низу живота любовника. Тот довольно заурчал, как кот, вцепившийся в кусок мяса.
— Я с ним не знаком, но знающие люди говорят — авторитетный вор, тот еще живоглот, одно погоняло чего стоит. — Денис замолчал, чувствуя, как рука женщины интенсивно стала манипулировать его органом, совершая качающие движения.
— А где собираетесь поминать Валерьяна Сергеевича? — спросила Вера, целуя шею, грудь, живот мужчины.
— Как и было задумано, на кладбище, у могилы, — едва смог выдавить из себя Денис, почувствовав между ног лицо Веры...
Было уже далеко за полночь, когда «Жигули» седьмой модели привезли Веру Сергеевну Калинину к большому фешенебельному десятиэтажному дому, где жили в основном городская номенклатура и представители частного бизнеса, приближенного к ней.
