Убедившись, что блондинка поднялась на холм и исчезла среди деревьев лесополосы, Абрам Самуилович направился в дом, по-старчески шаркая ногами. В самой дальней комнате из-за плотно завешенных окон было темно, как в шахте, лишь горел голубым сиянием монитор компьютера. Перед экраном, склонившись, сидел невысокий сухонький старичок в толстом водолазном свитере, видавших виды штанах и теплых войлочных башмаках, прозванных в народе «чуни». Старик, ловко щелкающий пальцами по клавиатуре, был не кем иным, как Дмитрием Павловичем Лескиным, семидесятилетним вором-рецидивистом, обладающим редкой вымирающей криминальной специальностью «медвежатник», значительно преуспевающий в этом ремесле. За что и имел от блатной братвы погоняло Ключ. Полтора года назад судьба преподнесла еще один подарок пенсионеру Лескину в виде зоновского знакомца Зуба и группы молодых периферийных лохов. После чего началось жизненное шоу «Попробуй уцелей» с ограблением инкассаторского броневика, взлома современного сейфа и, как фон для всего этого, — перестрелки, мордобои, кровь и трупы. В конце концов уцелеть удалось одному Дмитрию Павловичу, он стал обладателем девяти с половиной миллионов долларов и был объявлен во всероссийский розыск.
Абраму Самуиловичу Урису, принимавшему в этом шоу участие в качестве «подтанцовки» основного игрока, на худой конец статиста, ничего не оставалось, как принять на жительство старинного друга и разделить с ним все тяготы конспиративной жизни и грязно-зеленые американские деньги, доставшиеся Ключу в качестве главного приза. Абрам Урис, неоднократно судимый врач сперва за подпольные аборты, а потом за скупку краденого, носил также уважительное погоняло Лазарет, где ему обычно приходилось трудиться, отбывая очередной срок. Теперь домовладелец Урис стал кем-то вроде «шестерки»-исполнителя при Лескине, он посещал магазины, базары. Если же надо было купить что-то более серьезное, ехал в Москву (так в их доме появился компьютер, необходимая к нему литература, а также многое другое). Все свободное время он готовил еду, убирался по хозяйству или стирал белье в машине-автомате «Индезит».
Старики ругались почти каждый день, но потихоньку и беззлобно. Уходить Дмитрию Павловичу было некуда, да и не хотелось, поэтому ничего не менялось изо дня в день.
— Все в свои игрушки играешь, — пробурчал вошедший в комнату Урис.
— Не бурчи, Абраша, — добродушно отозвался Лескин, при этом ни на секунду не отрываясь от монитора. — Я, между прочим, сегодня был на президентском сайте, узнал много интересного. Эх, сбросить бы мне годков так сорок, да с моими всеми знаниями плюс хорошую машину, — старик любовно погладил прямоугольную коробку компьютера, — и натворил был я делов. Это же не я, Абраша, тех пацанов подбил банковский броневик брать. Все это душегуб Сашка Зубов, падла. Он еще и ко мне мокроделов подсылал, говнюк. Эх, каких тогда ребят мочнули! Богатыри! Не то что мы с тобой — старые развалины. Хорошо хоть Пистон-Витька уцелел. Это же он мне подсказал, как работать с компьютером, показал всю перспективу этой штуковины. А сам где-то запропастился, шельмец...
— Объявился твой Пистон, — произнес Абрам Самуилович как можно безразличнее.
— Откуда ты знаешь? — встрепенулся старик.
— Маруха приходила, тебя спрашивала, потом сказала, что Пистон ее послал.
— Ну, — Дмитрий Павлович уже забыл о компьютере и в упор смотрел на Уриса.
— Ну, я ее и послал. «Ищи дурака», — думаю. Пистон еще мальчишка, ему бы с погодками-мокрощелками якшаться, а здесь маруха козырная из круто прикинутых. Не иначе, как замели менты твоего Витьку, вот он для облегчения и заложил старого жулика Димку Лескина. Они и стали вынюхивать, что да как...
— Эх-эх-хэх, — вздохнул Лескин, выключая компьютер. — Старый ты стал, Абраша, совсем от жизни отстал.
— Чего? — не понял Урис.
— А того. Мент сейчас пошел другой, не строит сложных комбинаций. Если бы они хотя бы заподозрили, что я у тебя, ничего выяснять бы не стали, а прислали взвод ОМОНа, перевернули бы все с ног на голову и нашли кого надо. Не сериалы сопливые смотри, а «Дорожный патруль» или «Криминал» с «Чистосердечным признанием», узнаешь много чего интересного о сегодняшних методах милиции.
— Сам смотри «Человек и закон», а я за свою жизнь достаточно насмотрелся на них и напробовался их методов...
— Короче, — оборвал друга на полуслове Ключ, — куда маруха делась?
— Похиляла на платформу, вроде ее никто не пас.
— Ладно, и я пройдусь, — снимая с носа очки в тонкой золотой оправе, проговорил Дмитрий Павлович. Урис ничего не ответил, молча наблюдая, как старый друг прошел в прихожую, снял с вешалки стеганую фуфайку, на голову водрузил затертую кожаную кепку, надел на чуни резиновые калоши и, взяв в руку авоську с тремя пустыми водочными бутылками и двумя винными, вышел из дома.
Проснулся Виктор ближе к обеду, бесшумно слез с постели, открыл форточку и в течение получаса делал дыхательную гимнастику тайзюцюань, наполняя организм кислородом.
Настроение было великолепным, он делал гимнастику и больше ни о чем не думал, теперь он был просто уверен, что победит.
После дыхательной гимнастики Виктор пошел в ванную и долго мылся под контрастным душем. Когда он вернулся у комнату, на сервировочном столике его ждал горячий обед.
Поев, откинулся на спинку кресла, почему-то вспомнив ром с колой. Сунув руку в карман пиджака, Виктор извлек оттуда пачку пятидесятирублевок. Взвесив ее на ладони, неожиданно подумал: «Вот бы сейчас в казино пойти и сыграть в рулетку. Все это поставить на зеро и, голову даю на отсечение, выиграл бы». Мысль об отсечении головы переключила его сознание на сегодняшний день. Сразу вспомнился Тимур, перед глазами встала бритая физиономия чеченца. Внезапно вскочив, нанес удар в воображаемое, ненавистное лицо. Энергии, вложенной в удар, было столько, что воздух хлопнул как от удара хлыста.
До электрички было еще полчаса. Тамара, ругая себя последними словами, ходила по платформе, нервно дымя сигаретой. Кроме нее, здесь никого не было, поэтому она могла дать волю своим эмоциям. Потом появился какой-то невзрачный старичок с авоськой, позвякивая пустыми бутылками.
«Наверное, собирает по электричкам посуду», — машинально отметила Тамара и отвернулась, занятая своими мыслями. Старичок отошел к краю платформы и безмятежно глядел по сторонам. Когда женщина закурила третью сигарету и снова двинулась по перрону, старик неожиданно дернул ее за рукав, когда она проходила мимо него. Молодая женщина от неожиданности вскрикнула и отпрянула в сторону, едва не свалившись на железнодорожные пути.
— Я — Лескин, что надо Виктору? — произнес незнакомец. Тамара хотела возмутиться и обругать приставучего бомжа, но, всмотревшись в его лицо, поняла, это тот человек, о котором говорил Виктор. Она быстро заговорила, дословно передавая то, что было велено.
Дмитрий Павлович слушал внимательно, не перебивая, когда женщина замолчала, произнес:
— Будешь сегодня у Пистона — передай, я его на днях навещу.
