– Ты там? – спросил он.
– Да.
– Я уже начал сомневаться. Я все стучал и звал. – Не говоря больше ни слова, он просунул руку в отверстие. Его кожа была сухой и мозолистой. Складки на суставах выглядели растрескавшимися и глубокими.
На запястье Мейсона росли волоски медового цвета, а еще на нем красовалась россыпь веснушек – оранжевых, коричневых и темных. Без единой мысли я вложила свою руку в его и закрыла глаза, когда наши пальцы сцепились. Горячее покалывание распространилось по моей коже, как лесной пожар.
Сколько времени прошло с тех пор, как я испытывала человеческое прикосновение? Так себя чувствовали люди после заключения? Будто тысяча разрядов бежит по венам? Танцует вдоль позвоночника? Опаляет каждый нерв? Что-то странное происходит с телом – с сосудами или нейронами – после такого долгого одиночества? Кожа становится более чувствительной, словно конечность, которая сперва затекла, а потом кровь к которой снова прилила?
– Все нормально? – спросил Мейсон.
Я не хотела портить момент, расспрашивая о дыре или рассказывая о плитке. Вместо этого я свернулась калачиком на полу, надеясь увидеть лицо Мейсона. Я лежала, прижавшись щекой к цементу, но дыра оказалась слишком низкой – всего около десяти сантиметров в высоту, в нее едва пролазило его запястье, не говоря уже о том, чтобы кто-то из нас мог заглянуть в нее.
Тем не менее я смотрела, как пальцы Мейсона скользят по моей ладони, по моим порезам и волдырям. Его ногти были неровными, словно обгрызенными. Безымянный палец слегка изгибался, как будто его когда-то сломали.
Мейсон потирал большим пальцем мое запястье, и каким-то образом ощущение отдавалось в коленях. Все, что я могла, – это не застонать.
Никто из нас не разговаривал, и я не знаю, как долго мы лежали так, просто держась за руки, – два или десять часов. Но в какой-то момент я, должно быть, задремала.
А когда проснулась, его руки не было.
Но дыра осталась.
Тогда
32
Набрав достаточно звезд для второго приза, я долго думала, что же попросить. Хотелось, конечно, что-то полезное для побега (пинцет, столовые приборы, художественные инструменты, пилочка для ногтей…) – но все это было слишком очевидным.
А монстр отнюдь не дурак.
Я постоянно вспоминала одну прочитанную книгу – первую из серии «Выжившая». Джордан, главная героиня, отставной военный, спаслась в авиакатастрофе и вынуждена была жить на безлюдном острове в глуши. Самым интригующим аспектом истории я считала уникальный талант Джордан превращать самые, казалось бы, обычные предметы в важные, например, как она сделала охотничье копье из палочек от мороженого, телескоп из увеличительной линзы и пару туфель из клейкой ленты и банановых листьев…
Мне нужно было вдохновение – черпать откуда-то идеи, мыслить нестандартно. Что можно сделать с простынями? Как использовать петли на шкафу? Есть ли другое применение винтовой пружине?
Я вспомнила, что хотела прочитать вторую книгу из серии – где Джордан оказалась в ловушке в подводном резервуаре, – но так и не успела.
Отличная идея.
Крошечным деревянным карандашом я нацарапала свой заказ: «Книга 2 из серии «Выжившая».
Через несколько дней, когда мой приз прибыл, я втянула его внутрь – и меня словно ударили под дых. Обложка была розовой, точно сахарная вата, а не оливкового цвета, как я ожидала. Название тоже отличалось: «Под запретом». Оно было набрано довольно замысловатым шрифтом, и не имелось никаких указаний, что это одна из книг нужной мне серии. На фото спереди красовалась закутанная рыжеволосая женщина, идущая к лыжной базе.
Я перевернула книгу и прочитала описание на обороте. «Под запретом»: двадцатидвухлетняя студентка колледжа влюбляется в друга семьи, с которым знакомится на зимних каникулах, восстанавливаясь после тяжелого разрыва отношений.
Это была не та книга. Монстр явно не хотел, чтобы я читала истории, где главный герой выжил. Я опустила голову на пол и глубоко вдохнула, преодолевая желание закричать.
«Просто держись, – сказал голос Шелли в моей голове. – Нет времени себя жалеть. Нужно продолжать двигаться вперед».
Она была права. Мне нужно придумать следующий ход, и он должен быть намного хитрее.
Сейчас
33
Я сижу в гостиной, чтобы заработать десятую звезду. Знаю, это глупо. Мне не нужны звезды, не нужно их зарабатывать. Но, несмотря на отсутствие в этом здравого смысла, они – одна из немногих вещей, которые у меня есть.
Часы на камине отсчитывают еще пять минут. Потом десять.
Пятнадцать.
И наконец двадцать…
Мама замечает, что я сижу.
– Так приятно видеть тебя за пределами твоей комнаты, – говорит она. – Мы с папой думали устроить семейный обед. Что скажешь?
– Может быть, – говорю я. – Но у меня есть дела.
– Домашняя работа? Мы ненадолго. – Она садится в кресло напротив. – Кроме того, я хотела поговорить с тобой о том дне… когда пришел Джек. Прости за то, как все закончилось.
– Все хорошо, – говорю я, больше не понимая, что означает слово «хорошо».
– Я должна была тебя предупредить. Просто подумала, что его визит станет приятным сюрпризом.
– Так и было.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива, и если уж Джек не поможет… – Она перебирает пальцами, как будто вяжет без спиц.
– Дело не в Джеке.
– Понимаю, – вздыхает она. – Неудачно выразилась. Кажется, я теперь не знаю, что и сказать.
Что ж, я тоже.
– Мне кажется, я просто из раза в раз продолжаю извиняться, – говорит она.
– Все хорошо, – повторяю я.
– Но я много читаю, – добавляет мама. – Пытаюсь лучше понять.
– Читаешь про что?
– Про людей, которые столкнулись с ситуацией вроде твоей. Есть одна девушка в Монтане… – начинает она, даже не осознавая, что возводит между нами невидимую стену. – Ей было пятнадцать, когда ее похитили с остановки на шоссе. Она считалась пропавшей без вести более десяти лет.
– Десять лет.
– Да. – Мама качает головой и прикрывает рот ладонью. – Видела б ты ее фотографию. Такая красивая девочка. Люди говорили, что она хорошо училась и у нее было много друзей…
Как будто не очень красивая девушка, которая отстойно училась и не имела друзей, не заслуживала бы сочувствия.
– Не могу представить, что пришлось пережить ее родителям.
– Не говоря уже о том, что ей пришлось пережить.
– Да, конечно. – Мама смотрит мне в глаза, возможно, понимая, что сказала. – Но знаешь что? Сейчас у нее все отлично. Она вернулась в школу и получила аттестат о среднем образовании. Сейчас учится в колледже, изучает психологию. Надеется однажды стать семейным консультантом.
