– К сожалению, да. Я все время об этом думаю.
– Что, если бы ты не попала в плен? Мы бы никогда не встретились.
– А ты всегда ищешь во всем хорошую сторону?
– Стараюсь. А как насчет парня?
– То есть?
– Как получилось, что в то утро за тобой не присматривал парень?
Я закусила губу, не зная, как ответить, но понимая, что не хочу говорить о Джеке.
Мейсон поиграл пальцами под моей щекой, чтобы привлечь внимание.
– Это сложный вопрос?
– У тебя есть девушка?
– Не совсем, но до похищения была та, с кем я хотел встречаться. Это считается?
– Она знала о твоих чувствах?
– Не-а. Она даже не знала, что я существую. Пусть трудно в это поверить, но за пределами нашей тюрьмы я вовсе не тот очаровательный, уверенный и харизматичный парень, которого ты знаешь и любишь.
– Тогда какой ты?
– Застенчивый, неуклюжий, часто косноязычный с хорошенькими девушками.
– Где ты впервые с ней встретился?
– Скорее, где я впервые ее увидел и безнадежно влюбился?
– Ладно, давай так.
– На пляже, где-то четыре или пять лет назад. Она была с друзьями. Я слышал, как они говорили о том, чтобы пообедать и пойти поплавать… В любом случае я не мог влезть в беседу.
– Постой, ты увидел эту девушку четыре или пять лет назад, а она до сих пор не знает, что ты существуешь?
– Эй, не суди строго. Я пытался поговорить с ней пару раз – на вечеринке и однажды, когда работал в городе, – но оба закончились катастрофой.
– Почему? Что произошло?
– На вечеринке я внезапно онемел. Пообещал себе, что, если мне когда-нибудь выпадет еще один шанс, я по крайней мере попрошу у нее номер телефона. Повезло: я увидел ее на улице. Мысленно пригласил пообедать. На деле же издавал странные гортанные звуки.
– Уверена, все было не настолько плохо.
– Скажи об этом моему психоаналитику.
– Ха.
– Именно. Мои романтические потуги довольно нелепы. Но вернемся к твоей личной жизни… Если бы ты была моей девушкой, я бы глаз с тебя не сводил. Всегда бы о тебе заботился.
Я прижала его пальцы к своему лицу, желая, чтобы Джек относился ко мне так же – чтобы тем утром позвонил и написал мне он, а не Шелли.
– Наверное, мне пора, – сказал Мейсон.
– Еще нет. – Я держала его руку в плену.
– Не хочу, чтобы меня поймали. – Он потянул кисть.
Я отодвинулась.
– А я не хочу, чтобы ты уходил.
– Даже после того, как мы выберемся?
– Особенно тогда.
– Ты серьезно?
– Серьезно.
– Ладно. Не уйду.
Я прильнула к его ладони и закрыла глаза.
Тогда
37
Я прошагала по комнате не менее тридцати километров. И заполнила шестьдесят четыре страницы в дневнике, чтобы скоротать время.
Я также дважды поменяла постельное белье, вымыла посуду, лежавшую в раковине, выставила три мешка с мусором, нарисовала животноводческую ферму, вынула и пересчитала восемьдесят девять салфеток (сорок три раза), поотжималась с бутылками, почитала роман «Под запретом» (не в силах от него оторваться) и заработала звезды на что-нибудь новое.
На случай если всего этого оказалось бы мало, я приняла душ (в одежде), вырезала из мыла фигурки животных краем тюбика с зубной пастой и задумала побег. Мол, пролезу через нагревательный канал, подкрадусь к похитителю и заколю его во сне – со спины. Я представила металлическую пружину, торчащую из его груди.
Вдобавок я подружилась с пауком. Назвала его Тигром из-за оранжево-коричневых полос на спинке. Я наблюдала, как он плетет паутину – она напоминала растянутую ткань и соединяла комод со стеной. Почему я никогда раньше не задумывалась о чудесности умения пауков плести сеть из шелковых веревочек?
Наконец, я составила еще одно взвешенное письмо своему тюремщику:
«Дорогой Тот-кто-меня-похитил,
возможно, тогда, у Нормы, ты решил, что подвернулся удобный момент, и действовал, не особо задумываясь. И вот я здесь. А ты тем временем стоишь по ту сторону двери, не зная, как исправить ситуацию.
Я права?
Хоть чуточку?
Если да, то знай, я готова помочь. Поверь, я тоже делала то, о чем потом жалела.
Пожалуйста, ответь.
Джейн»
Все это я проделала, пока ждала Мэйсона. Я не видела его в течение двенадцати доставок еды и понятия не имела почему. Ляпнула что-то обидное? Его поймали не в комнате? Он где-то застрял, в вентиляционном отверстии или отопительном канале? Каждый раз, когда мне казалось, будто я слышу знакомый стук или шум, я летела к стене – и разочаровывалась.
Где?
Он?
Был?
Онсбежалбезменя? СолгалоСаманте? Может, онбольшелюбилее. Может, онисбежаливместе. Может, онинесобиралсяменяспасать.
После пятнадцатого приема пищи со времени последнего визита Мейсона я почувствовала себя плохо. У меня скрутило живот. Я легла на кровать, свернувшись клубочком и пытаясь вспомнить, что говорил мистер Йегер на уроке биологии… о том, в каком положении лучше спать для переваривания пищи. Я попробовала сначала на левом боку, потом на правом. Но легче не стало, и меня стало тошнить.
Я свесила голову с матраса. Слюна текла изо рта, капая на пол. Аллергия на съеденное? Но все было вкусным: маникотти под соусом маринара, запеченные зити, кусочки пиццы… Да я практически тарелки облизывала. Может, брокколи? Я все еще ощущала ее вкус с каждой кислой отрыжкой.
Нож в моем животе повернулся. Я застонала и вспомнила девушку с уроков французского, которая вызывала у себя рвоту. Я сунула пальцы в рот и надавила на язык, гадая, получится ли так и у меня, но подавилась и издала вопль.
Дверь в конце коридора открылась. Снова пора обедать? Я прислушалась к щелчку задвижки, звяканью ключей, а затем отсчитала двадцать два шага, пока он шел к моей двери.
– Пожалуйста! – крикнула я в ответ на стук подноса. – Мне нужна помощь!
Я все умоляла, пока тюремщик шуршал мусором и гремел посудой.
Нож снова повернулся. Желчь хлынула мне в рот. Содержимое желудка полилось на пол, забрызгав край матраса: красная томатная кашица с зелеными кусочками.
– Пожалуйста, – повторила я. Слезы навернулись на глаза, горло жгло от кислоты.
Я попыталась встать, взять салфетки и убрать за собой, но режущее ощущение перекочевало в голову, прямо в макушку, будто разрубив череп пополам.
