Томас достала из кармана телефон.
– Я хочу тебе кое-что показать. – Она поискала фото, а затем показала мне на экране изображение записки (вырванная из блокнота страница с черными печатными буквами).
ПОЖАЛУЙСТА, ПРОСТИ МЕНЯ.
Я НИКОГДА НЕ ХОТЕЛ НИКОМУ НАВРЕДИТЬ.
– Что ты об этом думаешь? – спросила Томас.
– Где вы ее нашли?
– На столе, в кабинете – за дверцей, практически спрятанной в стене…
– Вы нашли в этой комнате какие-нибудь следы Мейсона?
– Как я уже сказала, мы нигде не обнаружили никаких следов Мейсона, что подводит меня к следующему вопросу. Ты упомянула, что тебя держали… на складе. Что заставило тебя так думать?
– То, что все мы были по нему разбросаны.
– Вы все – то есть ты веришь, что в здании были и другие пленники?
Я кивнула.
– Наши голоса звучали далеко друг от друга – словно на разных уровнях. К тому же Мейсон сказал, что добрался до третьего этажа здания. Он упомянул об окне с решеткой. Вы его нашли?
– Зарешеченное окно? Нет. Это традиционное ранчо с двумя входами. Состоит из основного этажа и подвала. По опускающейся лестнице можно попасть на небольшой чердак.
– Там есть окно?
– Да, но без решетки.
Мейсон вообще говорил про решетки? Или это я выдумала? Я была не в себе в то время, когда он рассказывал мне об окне.
– Вы обыскивали вентиляционные шахты?
– Там нет таких вентиляционных шахт, куда мог бы пролезть человек. Ты случайно не заметила плинтус в своей комнате… насколько он был узким?
– Вы, должно быть, невнимательно смотрели. А как насчет воздуховода? В потолке?
– Джейн…
– Что? – Моя кожа чесалась. Кто-то включил обогреватель?
– В этом доме нет никаких следов кого-либо еще – ни отпечатков пальцев, ни ДНК, ни предметов одежды, ни других личных вещей – кроме домовладельца, человека, который застрелился, и тебя.
У меня закружилась голова.
– Что это значит?
Что случилось с остальными?
– Может, они сбежали все вместе, в смысле, Мейсон и другие.
Но как объяснить отсутствие отпечатков или ДНК?
– Нам нужно сделать перерыв. – Томас положила телефон в карман. – Принести тебе что-нибудь поесть?
– Мне не нужен перерыв.
– Думаю, нужен. – Она встала и кивнула Броуди. Он тоже поднялся и сунул блокнот в карман.
– Скажите мне, – настаивала я, представляя, как Мейсон лежит, скрючившись в углу какой-то потайной комнаты, без сознания, неспособный ответить на чей-либо зов.
– Мы вернемся завтра, – сказала агент Томас.
Завтра? Какой уже день? Как долго я спала?
– Я хочу поговорить сейчас.
Агент Томас нажала кнопку вызова.
Не прошло и двух секунд, как вошел парень в синем халате с больничным бейджем.
– Здесь все в порядке?
Выходя из палаты, агент Томас что-то прошептала ему – что-то про жертву.
– Просто расслабься, – сказал парень, проверяя мой монитор. – Как ты себя чувствуешь? Хочешь горячего чая?
Я легла на подушку. Мое сердце не переставало грохотать. Перед глазами захлопнулась стальная клетка, удерживая меня внутри.
Через несколько секунд в палату вошел мой отец. Я слышала его голос – слышала, как он разговаривает с медсестрой, как будто меня вовсе здесь нет.
– Я принесу ей еще одно одеяло. А вы чего-нибудь хотите? Воды? Чаю?
– Спасибо. Чай был бы очень кстати.
– Ей, наверное, нужно немного отдохнуть.
– Как и всем нам. Я не спал несколько дней.
– Кому вы рассказываете? У меня это вторая смена подряд. О, и к вашему сведению: последнюю дозу ей ввели пару часов назад, так что она все еще может быть немного вялой.
– Я просто посижу рядом и составлю ей компанию.
– Везучая девочка.
Везучая.
Девочка.
Она, она, жертва.
Где же была я?
Никто не задавался этим вопросом.
Тогда
56
Когда я снова проснулась, мои родители сидели на противоположных углах больничной койки. По выражениям их лиц я решила, что кто-то умер.
– Что-то случилось?
– Надо позвать ту женщину, – сказала мама.
– Какую? – спросила я.
Лицо мамы сморщилось, точно бумага.
Папа отвернулся от меня.
– Мы должны ей сказать.
Сказать мне что? Я зажмурилась и представила, как привязанные к моим ногам якоря утаскивают меня под воду. Мейсон тоже был там. Он поплыл ко мне. Я переплела свои пальцы с его.
– Все будет в порядке, – сказал Мейсон. – Ты всегда была в порядке. Вот что привлекло меня в тебе. – Он обхватил мое лицо руками и поцеловал в губы, даря свой последний вздох.
Я резко села.
У изножья моей кровати стояла специальный агент Томас с темно-красной папкой под мышкой.
– Доброе утро. Вернее сказать, добрый день. – Она посмотрела на часы.
– Где Мейсон? – спросила я, заметив, что в палате были и другие: мама, папа, агент Броуди, медбрат и еще какая-то женщина. Кто она?
Агент Томас кивнула медбрату. Каким-то образом тот понял, что ему велят уйти.
– Я могу остаться, – сказала женщина, сверкнув неловкой улыбкой. У нее был бейджик, который я не могла разобрать, а на ней – темно-синий костюм не по размеру: брюки и рукава слишком короткие, блузка слишком просторная.
– Хочешь, чтобы мисс Дэвис осталась в комнате? – спросила меня агент Томас.
Я покачала головой. Кто вообще такая мисс Дэвис? Я хотела, чтобы они все ушли. К чему это сборище? И почему свет такой яркий?
Папа: Я пойду прогуляюсь.
Мама: Я останусь.
Мисс Дэвис: Я заеду немного позже.
Специальный агент Томас заняла свое обычное место у моей кровати, мама села в углу, а агент Броуди принялся строчить заметки у двери.
Сколько еще раз.
Нам придется повторять.
Тот же сценарий.
Прежде чем они расскажут мне о Мейсоне?
– Вы его нашли? – спросила я.
– Мы кое-что нашли, – признала агент Томас.
– Что?
– Аудиотехнику. Мы полагаем, что голоса, которые ты слышала в плену, были записями… из фильмов ужасов и плей-листов, посвященных Хэллоуину. Мы попросим тебя послушать для верности, но…
