– Вы должны проверить полы, – настаивала я, топая ногой по цементу.
– Это подвал, – сказала Томас. – У нас под ногами – только грязь.
– Тогда надо копать. – Я осмотрела комнату, ища другой возможный вариант – какой-нибудь нетронутый угол или расщелину.
– Как ты объяснишь отсутствие решеток на окнах? – продолжила агент Томас. – Или аудиооборудование со звуковыми фрагментами, которые опознала? Давай также не будем забывать об отсутствии иных ДНК.
Я не забывала.
Я не могла ничего объяснить.
Я очень хотела назад свою спиральную пружину.
– Ты сказала, Мейсон утверждал, будто его забрали за два-три месяца до твоего исчезновения, – настаивала она. – Как получилось, что дела о пропавших без вести не соответствуют его профилю?
Отец наконец встретился со мной взглядом, но на его лице не было никакого выражения, как если бы он все это слышал раньше, как если бы я была сторонним наблюдателем.
– Мейсона ведь похитили с вечеринки? – спросила Томас. – Которую устроила девушка по имени Хейли. Мы проверили и эту деталь, но в радиусе трехсот миль не нашлось девушек по имени Хейли, которые признались бы, что устраивали вечеринку, на которой пропал мужчина.
– Может, Хейли не знала, что кого-то похитили.
– Ты не думаешь, что новости о пропавшем человеке могли бы ее встревожить? Особенно с учетом того, что в таких отчетах всегда есть фотография пострадавшего.
– Может, стоит проверить дальше трехсот миль. А может, вечеринка была не в мае или июне.
Она воззрилась на меня – глаза выпучены, брови приподняты.
– Ты опознала фотографию руки Мартина Грея.
Я покачала головой.
Почему она все еще говорила?
Почему я все еще слушала?
Я прошла назад через стену и встала у изножья кровати. На спинке были царапины – длинные узкие вмятины.
Я их сделала?
Почему я так решила?
Я посмотрела на свой большой палец, ощущая фантомную боль от попавшей под ноготь древесины и чье-то теплое дыхание сзади.
Все вернулось: как я царапала дерево, веря, будто это вернет Тигра. Как кто-то оторвал мою руку от столбика кровати, не давая пораниться. И пусть я очень хотела снова увидеть Тигра, еще больше мне хотелось, чтобы меня трогали. Поэтому я закрыла глаза, а чьи-то кончики пальцев скользили по моей ладони, распространяя тепло по всей коже.
– Джейн? – спросил папа, возвращая меня в реальность.
И он, и агент Томас смотрели в мою сторону. По позвоночнику прокатилась холодная липкая волна. Я ощутила панику.
– Ты что-нибудь помнишь? – спросила агент Томас.
Я покачала головой, а белая комната вращалась перед глазами. Все было слишком ярко и слишком запутанно.
– Джейн? – твердо позвал отец.
Он сказал что-то еще, но я хотела, чтобы они оба ушли, хотела закрыться в комнате и сесть под душ.
Агент Томас подошла ближе. Ее рот двигался, но я ничего не могла разобрать. Моя кожа горела. Сердце колотилось. Я снова посмотрела на столбик кровати, борясь с внезапным желанием почесаться.
– Я хочу увидеть кабинет, – сказала я им.
Агент Томас посмотрела на моего отца, словно спрашивая его разрешения.
– Сейчас, – настаивала я.
– Ты правда думаешь, что это хорошая идея? – уточнила она.
Папа снова обернулся на разрушенную стену.
– Нет, думаю, мы уже насмотрелись.
– Это был не вопрос, – заявила я ему. – Я хочу его увидеть.
Папа покачал головой; его губы дрожали, ноздри раздулись, как будто он меня больше не узнавал.
– Пусть делает все, что хочет, – тихо сказал отец.
Я посмотрела на его шею в поисках той самой родинки, что была похожа на мою. Хотелось доказательств, что, несмотря на то, как сильно я изменилась, я все еще остаюсь его дочерью. Он все еще был моим отцом.
– Ладно, пошли, – сказала агент Томас, двигаясь к двери.
Перед тем как уйти, я в последний раз оглядела комнату и почувствовала мучительную боль в животе, отдающую в позвоночник. Я закрыла глаза, представив дыру на месте своего сердца, которую одиночество заполнило густой смолистой грязью. Я не хотела здесь оставаться. Но мне также не хотелось покидать это место – каким бы больным, запутанным и необъяснимым ни казалось мое желание. Я продолжала сжимать обломок, решив взять его с собой.
Томас повела нас обратно наверх и по коридору, к комнате в конце – кабинету с дверью, спрятанной в стене. Агент встала снаружи и повернулась ко мне.
– Ты уверена, что хочешь войти?
Мой взгляд остановился на ручке, и я вспомнила тот момент – как пыталась взломать эту дверь, воткнуть нож в замок. Скважину едва можно было разглядеть, она скрывалась под как минимум несколькими слоями глянцевой белой краски. Я посмотрела на шрамы на предплечье, вспоминая, как била кулаками по дверной панели, несмотря на пульсирующий болью порез.
Агент Томас сунула ключ в закрашенный замок и повернула. Раздался глубокий щелчок. Она толкнула дверь.
Я вошла внутрь и сразу заметила меловой след – контур тела, где оно, должно быть, упало на пол. Но часть фигуры – на месте головы – покрывал брезент. Я предположила, что под ним были пятна крови.
– Это кабинет Мартина Грея, – сказала агент Томас. Она включила настольную лампу и вручила мне пластиковый пакет с бумагами – квитанциями на имя Мартина Грея.
Но что это доказывало? Я оглядела комнату, ища другие потайные двери, провела рукой по стенам в поисках трещин.
– Вот, – сказала агент Томас, протягивая мне пластиковую емкость размером с корзину для белья. Внутри лежали фотографии – по меньшей мере несколько сотен. Она вытащила горсть. Это были мои снимки, лето перед старшей школой – кадры, на которых были запечатлены откровенные моменты моей жизни, когда я думала, что одна, – вроде того, когда на первом курсе я плакала на школьной парковке: меня забраковали на отборочных матчах футбольной команды. Я еще сидела с номером 23 на груди.
– Это все еще ничего не доказывает касаемо Мейсона, – сказала я.
– Хорошо, тогда как насчет этого? – спросила она, беря со стола фотографию в блестящей серебряной рамке.
Это был снимок нас с монстром, парнем, который меня похитил. Мы стояли вместе.
– Где вы это взяли? – спросила я, как будто ответ и так не был очевиден; снимок хранился на столе монстра. – Есть другие? Фотографии Саманты?
– Только твои фото, – напомнила она мне. – Твои вещи. Та комната была создана специально для тебя…
Моя рука задрожала. Рамка зазвенела. Снимок выглядел почти как настоящий, как будто мы позировали вместе. Моя фотография была взята с выпускного средней школы. Я узнала платье и цветок в волосах. Я присмотрелась, пытаясь увидеть руки парня, но рукава его толстовки были натянуты на запястья.
