– Эй! – снова попыталась я, но буквально выкашляла звук. Горло словно расщепилось. Нужна вода.
Я снова выглянула в лаз. На подносе стояла бутыль и стопка чашек. Я пододвинула его к себе и налила в чашку воды, только та расплескалась.
Тогда я сняла с бутыли крышку и стала пить прямо из горлышка. Голова кружилась, мысли лихорадочно метались. Все казалось быстрым, быстрым, быстрым – и в то же время медленным.
Медленным.
Медленным.
Вода на вкус была сладковатой. Почему у меня влажная шея?
Где мой телефон? Сможет ли полиция его отследить?
Я вновь посмотрела на поднос. Там лежало нечто, завернутое в фольгу, пачка чипсов, упаковка яблочного пюре и побитое яблоко. Я развернула фольгу и почуяла запах – горелое мясо, плохо пропеченная булочка. Бургер уже успел остыть. Сверху примостился оплавившийся и превратившийся в жир ломтик оранжевого сыра и толстый кружок помидора.
Желудок заурчал. Во рту скопилась слюна. Я запихала в себя бургер, не в состоянии достаточно быстро его прожевать и едва не давясь в процессе. Затем обшарила поднос в поисках ложки, чем вычерпать пюре. Ее не нашлось, и я воспользовалась пальцами, желая выудить все до последней капельки.
И уже почти расправилась с едой, как свет погас. Я топнула, надеясь, что датчик среагирует так же, как в ванной. Но ничего не произошло. Я осталась в полной темноте.
Тогда я встала и пошарила по обе стороны от двери – влево-вправо, вверх-вниз, – пытаясь нащупать выключатель. Почему я раньше не обратила внимание, есть ли он там?
Я продолжила шарить по стене, продвигаясь шаг за шагом, пока не почувствовала деревянный угол шкафа. Ничего.
Двинулась в обратном направлении – пока не наткнулась ногой на кровать. Тут что, вообще нет выключателя? Или он в коридоре? Может, прямо за дверью?
Я затряслась всем телом и прижала ухо к панели.
– Эй? – позвала я таким же трясущимся голосом.
Даже если похититель и отозвался, вряд ли я бы его услышала. В ушах оглушительно шумело – грохот сердца, стук крови, всплеск адреналина.
Он за мной наблюдает? Решает, когда мне спать? Играет с моим мозгом?
Я отвернулась от двери, по-прежнему стараясь уловить хоть какой-то звук – щелчок замка, шорох шагов. На ощупь двинулась через комнату и наконец обнаружила вход в ванную. Мое появление там запустило датчик. Свет над раковиной вспыхнул.
Я облегченно выдохнула; здесь можно оставаться сколько угодно. Однако я все же предпочла темноту. Схватила расческу и легла у дверцы – так я оказывалась ближе к той девушке. Знание, что в любой момент можно вернуться в ванную за светом, не особо успокаивало.
Вооружившись расческой, я закрыла веки, представляя, как ручкой выкалываю похитителю глаза.
Льется кровь.
Он воет от боли.
Стиснув зубы, скрючившись на полу, я сотню раз проиграла сцену в голове, ожидая крика бедняжки. Я не обрету покоя, пока вновь его не услышу.
Сейчас
10
Сижу в приемной у кабинета доктора Уайт. Пора входить, но лучше я землю есть буду. Мама, разумеется, настаивает, чтобы я зашла.
– Ни на минутку отсюда не отлучусь, – обещает она, хотя это больше смахивает на предупреждение.
Шагаю в кабинет и прикрываю за собой двери. В помещении по-прежнему пахнет восковыми свечами – как сено и горящие листья. В первое же посещение я отметила вслух, что это меня беспокоит, но доктора определенно все устраивало, и ничего менять она не собиралась.
Отворачиваюсь к двери и берусь за ручку, испытывая ужасное искушение выскочить наружу. Можно сказать, мол, желудок скрутило. Мама поймет, что я лгу, но главное – предлог.
– Проходи, присаживайся, – весело приглашает доктор Уайт, будто мы подружки и собрались поболтать за кофе. – Прошло уже несколько недель. Я очень рада тебя видеть.
Поворачиваю ручку – удостовериться, что та не заблокировалась автоматически, когда я закрыла дверь.
– Присаживайся, – настаивает доктор.
Представляю коробку с салфетками, мысленно пересчитываю каждую, поочередно их доставая.
– Все в порядке?
Двадцать семь… двадцать восемь…
– Подойди, поговорим.
Двадцать девять… тридцать…
– Джейн?
Резко оборачиваюсь и осматриваю комнату, дважды проверяя окна. Вдоль одной стены их целых четыре. Отхожу от двери и сажусь напротив доктора Уайт. Позади нее висит картина: несколько женщин разных возрастов и народностей держатся за руки. Похоже, доктор Уайт за феминизм и права женщин. Вот почему мама ее выбрала; доктор Уайт знает, как меня починить.
Ведь у меня есть права. (У кого их нет?)
И моя ситуация как-то связана с тем, что я именно женщина (в противовес общечеловеческой).
Тайком нажимаю запись на телефоне, вдруг терапевт скажет что-то полезное, и я потом смогу переслушать (сомнительно, но хочется верить).
ДОКТОР УАЙТ: Как ты себя чувствуешь?
Я: Так же, как в прошлый раз.
ДОКТОР УАЙТ: И как же это?
Я:…
ДОКТОР УАЙТ: Ты ходила в питомник, о котором мы говорили?
Я:…
ДОКТОР УАЙТ: Джейн? Тебе нужна салфетка? Я вижу, ты смотришь на коробку.
Я: Не возражаете, если я просто ее подержу?
ДОКТОР УАЙТ: Конечно. В прошлый раз мы говорили, что тебе стоит наладить общение с кем-то из друзей.
Я: Мне пока как-то не до общения.
ДОКТОР УАЙТ: У тебя все еще панические атаки?
Я: Да. Раз или два в неделю.
ДОКТОР УАЙТ: Когда они происходят?
Я: Посреди ночи, когда я лежу в кровати и слишком много думаю.
ДОКТОР УАЙТ: О чем конкретно?
Я: О нем.
ДОКТОР УАЙТ: О нем? О похитителе? Человеке, который увез тебя в багажнике и продержал пленницей семь месяцев?
Я: Нет, о Мейсоне. Я думаю о нем.
ДОКТОР УАЙТ: Ясно.
Я: Я по нему скучаю.
ДОКТОР УАЙТ: Дать тебе кубик-антистресс?
Я: Что?
ДОКТОР УАЙТ: Ты повытаскивала все салфетки.
Я: Ой. Простите.
ДОКТОР УАЙТ: Итак, вернемся к паническим атакам… помогло ли какое-либо из упражнений, которым я тебя научила?
Я:…
ДОКТОР УАЙТ: Джейн? Тебе что-то нужно?
Я: Нет. Просто разомну ноги. Тяжело так долго сидеть.
ДОКТОР УАЙТ: Может, воды? На полке за тобой есть чашки.
Я: Вода?
