Книга Собрание сочинений. Том 4. После конца. Вселенские истории. Рассказы, страница 35. Автор книги Юрий Мамлеев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Собрание сочинений. Том 4. После конца. Вселенские истории. Рассказы»

Cтраница 35

Мужик с Юлией остались недвижными, мужик повернул к ней несуразную голову и пробормотал:

— Правильно делают. По точному поверью, дьяволица, если на свадьбу приходят несуществующие, всех приглашенных рано или поздно, но в течение жизни четвертуют. А уж если к кому несуществующие подойдут близко — тому четвертования на следующий какой-нибудь праздник не миновать, но ты не бойся, мы с тобой не приглашенные, мы сами пришли.

Но Юля и так давно ничего не боялась: ни крыс, кусающих самих себя, ни черного неба, ни ауфирцев. И они остались на скамье. Юноша и подруга тоже сидели на своих местах и молчали — по поверью, им самим ничего не грозило.

Мужик посидел, посидел около Юлии, потом встал и ушел:

— Я пойду, мне пора, — сказал он Юлии. — А ты сиди здесь.

И она осталась сидеть.


Весть о «побеге» Юлии (кто-то из охранников видел ее, уходящую, но спьяну не обратил внимания) быстро дошла до Валентина. Танира оставила свой телефон Потаповым и Сергею, и они дозвонились (в пропускном пункте у охранников был, конечно, телефон). Вообще, как мы уже говорили, какая-то часть так называемой техники у ауфирцев сохранилась от времен доисторического человечества, то, что было применимо или возможно в их условиях. Автомобили, например, были, но самолеты — нет. Не до самолетов и полетов было, летать-то, собственно, было некуда, да и, мягко говоря, рискованно. Мобильной связи тоже не было.

Надо было быстро действовать. Но возможности ограничивались Фурздом, ибо только он мог отдать позитивный приказ. Другие, особенно на среднем или нижнем уровне, могли бы дать такой приказ, что Юлия лишилась бы жизни.

До Фурзда дозвониться оказалось, как всегда, нелегким делом, но Вагилид добился своего. Позитивный приказ был отдан: «Найти живой и вернуть в лагерь в сохранности». Фурзд позаботился даже о душевном здравии: «Девочку при захвате не пугать».

Полиция рьяно взялась за непривычное дело: не убить, а доставить. Залезали в сумасшедшие дома, в тайные притоны, в зоосад, даже в лошадиные публичные дома. «Чем черт не шутит, — думал начальник поиска, — может быть, эту иностранку-инопланетянку за мутантку, за необычную лошадь приняли». А в принципе шуток чертей начальник поиска очень опасался.

Надежда была на старух-доносчиц, которых расплодилось видимо-невидимо в столице. Старушки проявили в этом деле свою предсмертную аккуратность. По доносу одной из них заглянули в салон красоты. Но сигнал на этот раз оказался ошибочным: в салоне красоты оказалась случайная девица из Страны деловых трупов, неизвестно как попавшая в Ауфирь. Девицу в полиции избили и отправили обратно на родину.

Шли дни — никакого результата. И вдруг два полицейских агента заметили рано утром шагающую по проселку колонну несуществующих и среди них странную женщину с распущенными волосами.

По отношению к несуществующим эти агенты оказались довольно трусливыми и суеверными. Но поскольку они, как говорится, были в штатском, решили все-таки проследить. Так они в тени ужаса и шли за этой колонной, которая вышла за пределы проспекта и двинулась за город, в лес, туманный, болотный и похожий на ведьмовскую смерть.


Когда Юлия оказалась одна в садике — даже юноша с подружкой сбежали, она стала внимательно и безумно всматриваться в лица несуществующих. Она вдруг почувствовала что-то родное, соответствующее состоянию ее души. Верно это было или нет — никому неизвестно, но она вдруг подошла к колонне и встала в их ряды. В таких случаях реакция несуществующих могла быть неописуема, но на появление Юлии в их рядах не было никаких реакций вообще. Это означало, что они приняли Юлию как несуществующую или по крайней мере как потенциальную несуществующую. А Юлии стало тепло и радостно среди них. Они ей показались такими родными в своем небытии.

Колонна последовала в дом сбежавшего хозяина и его подруги и рассыпалась там на ночь. Спали кучками на полу, и Юля среди них. Никакого движения, никакого секса, никакой мысли. Юлечке стало так хорошо. Все что было связано с этим проклятым или, скорее, падшим миром, вызывало у нее отвращение.

Несуществующие спали так же тихо и безвременно, как и шагали колоннами по улицам.

Юлечке стало так отключенно, что она заплакала. Оказывается, запас слез у людей безграничен. Но на ее слезы никто не шелохнулся, не вздрогнул… Ей стало страшно, но в то же время хорошо. «Останусь жить среди них, — подумала она, лежа на полу. — Если я была безумна, то безумие пройдет. Здесь все проходит, все уходит в могилу, в небытие, даже безумие».

Ее мысли стали вдруг спокойнее и текли медленно, как река. Никаких волнений. Она заснула, и ей снились сны, которые не снились никогда. В этих снах не было ни движения, ни мысли, ни образов, одно пространство, которое охватывало ее и принадлежало ей. По этому пространству ей, одинокой, было так хорошо идти, словно все упало внутри нее: и слезы, и смерть, и душа, и надежды, а осталось одно — только это бездонное пространство, без цели, без страданий, без ничего.

Ей стало хорошо, так хорошо, что эти сны не вызывали внутри нее ни слез, ни радости, ни счастья, ни горя или страдания, а главное — душа-мученица, душа-страдалица исчезла в этом пустом пространстве. И ей стало так безгранично легко, что хотелось никогда не просыпаться.


Внезапно путь колонне несуществующих перерезал полицейский патруль. Все произошло крайне стремительно. Полицейские бросились к колонне и вырвали Юлию. Она не сопротивлялась, она была покорна.

Однако в полицейском участке она обезумела, но уже в другом смысле, чем раньше. То было сумасшествие, это — рыдания, плач, вопли и бесконечное сожаление.

Начальник полиции, следуя указаниям, позвонил в администрацию Фурзда и донес, что девушка из доисторического человечества ведет себя дико и непонятно.

— Бить ее или не бить? — в результате спросил начальник.

— Ни в коем случае. Ответите за это, — прервали его.

— Она бьется головой о стену и говорит непонятно, — ворчал этот служивый, но подчинился.

— Ждите наших указаний, — подтвердили ему.

Фурзд позвонил Вагилиду и резко сказал:

— Пусть кто-нибудь из русских вместе с вами или с Танирой приедут и поймут, почему она рвет на себе волосы. Что вы решите, то и делайте с ней. — И насмешливо добавил: — Передайте ей, что для нас оскорбительно, что ей не по душе жить при конце мира, мы-то ведь прекрасно живем…

Танира и Валентин немедля ринулись спасать Юлию. Они подъехали к угрюмому полузданию, шарообразному и нелепому, где находился окраинный полицейский участок. Прошли по узким коридорам, по которым шмыгали крысы-самоубийцы. Вошли в кабинет начальника. Он, толстый, сидел за столом, пил «бюво» и хохотал. Увидев Таниру с Валентином, он махнул лапой и прогремел:

— Вы — ауфирка, он — доисторический, — он ткнул пальцем в Валентина. — Только что мне звонили, что вы едете. Идемте за мной в камеру.

— А где же полицейские? — спросила Танира.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация