Обойдя домик с левой стороны, закутанный человек постучался в дверь одной из квартирок, хотя около двери располагался звонок.
Вошел и тут же спросил у человека, который открыл ему дверь:
— Он здесь?
— Он ждет вас, — был ответ.
Закутанный сбросил с себя тряпье, но вовсе не оказался одетым в модный костюм. Хорошая одежда отдыхала.
— Где он?
Ему указали на дверь, и он вошел в убогую комнатушку.
Навстречу человеку с распростертыми объятьями шел Фурзд.
Человек оказался не кем иным, как третьим лицом в «империи» Зурдана. Гриббон, так звали этого человека, входил в мозговой политический центр при Зурдане, который вырабатывал стратегию и тактику продвижения «империи» Зурдана. Под влияние Зурдана попали и несколько элитных войсковых частей весьма отборной силы.
— Фурзд приветствует своего великого тайного агента, — так обозначил Фурзд третье лицо в окружении Зурдана.
Гриббон уже было расплылся в верноподданнической улыбке.
Через минуту они сидели друг против друга в потрепанных креслах за расшатанным столиком. Фурзд, как всегда, начал с философской подкладки. Придав своему лицу крайне добродушное выражение, он произнес:
— Прекрасный друг, естественно, что, кроме вас, у меня есть целая агентурная сеть в многочисленном окружении Зурдана и даже его сумасшедшей сестренки Гнодиады, претендующей на роль дьявола в женском обличье. Разумеется, вы не знаете этих людей, но один из них, которому я в высшей степени доверяю, дал вам блестящую характеристику, особенно подчеркнув вашу мотивацию. Он считает, что вы стали работать на нас, исходя из тотального убеждения, что Зурдан рано или поздно проиграет, и проиграет триумфально, до корней. Вы считаете, он прав?
— Я не имею чести знать вашего доверенного агента, господин Фурзд, но должен с сожалением подтвердить не только правоту, но и точность его оценки. В далекие доисторические времена меня бы назвали последним гадом, предателем своего друга, но в наше время это нормально. Лучше быть гадом, чем трупом. Вы ведь, как враг Зурдана, человек беспощадный?
Фурзд всплеснул руками:
— Только по отношению к врагам. В душе, должен признаться своему тайному агенту, я добрейший человек. Поверьте, у меня были проблемы с этим. По мере моего продвижения по государственной лестнице мне приходилось скрывать свою доброту. Могли обнаружить и отдать под суд. Такие вещи не прощают. А теперь к делу…
Гриббон вынул из кармана зашифрованный доклад:
— Устно хочу сказать, господин Фурзд, что ваш план осуществляется. В своих докладах Зурдану я представил ему документы, которые вы передали мне. Благодаря им он начинает верить, что, во-первых, Террап становится все более враждебным по отношению к нему и его политической линии. Особенно ввело его в ярость назначение господина Нура — ведь Зурдан считает его своим злейшим врагом. Во-вторых, из этих документов становится ясным, что влияние и власть Террапа слабеют, что некоторые известные члены Совета Правительства настроены резко против него.
— Отлично, Гриббон.
— Я не знаю, господин Фурзд, до какой степени эти бумаги сфальсифицированы вами, а до какой степени они отвечают истинному положению вещей, но они работают.
Фурзд хохотнул.
— Они, конечно, сфальсифицированы, но в меру и умело, так что фальсификация незаметна. Нам важно побудить Зурдана к действиям и столкнуть его с Правителем.
— Ваш план очевиден. Но Зурдан колеблется. Он проверил некоторые моменты, действительно ли влияние и власть Террапа падают, в том числе в армии. Но даже такой зверино-решительный человек, как Зурдан, в сомнении. Террап — выбранный народом Правитель, как и полагается по конституции. Легко ли выступить против такого?
— Давайте поможем нашему милому, зверино-решительному Зурдану. Вот некоторые бумаги, фотографии, они облегчат роковое решение.
— Интересно. Представляю себе, что за фотографии. Но вы — руководитель спецслужб, а они всемогущи.
— О, Гриббон! Всемогущ только Господь Бог, как и верили люди в доисторические времена. И он показал им свое всемогущество, когда их мир погас. Никакие их науки и спецслужбы им не помогли. Так что не будем преувеличивать.
— Но все-таки…
— Но все-таки да. Согласен, я передал вам все это. Разумеется, эти фотографии не поддельны, иначе их несложно было бы разоблачить. Трудно было их сделать и представить, но это уже была моя и спецслужб забота.
Гриббон взял фотографии и ахнул. Дернулся так, что чуть не упал.
— Гриббон, внимательно посмотрите на лицо Правителя, когда он наблюдает лягушек или смотрит в небо. Это лицо больного человека, точнее, лицо существа, уходящего в какую-то непонятную деградацию и слабость. …Любой врач, психиатр подтвердит… А вот на этих фотографиях — Террап не в раздумье, а в действии.
— Кошмар!
— Но центр кошмара не здесь, а вот в этих фотографиях…
— Черт возьми, что это такое? Что это?
— В них фиксация любопытной истории, которая недавно произошла. Посол Республики деловых трупов, господин Виртор, очень солидный пожилой деловой труп, попросил аудиенции у нашего правителя. Речь должна была идти об экономических связях и договорах по этому поводу. Наш Правитель, естественно, принял высокочтимого высокого гостя, уполномоченного посла. И в середине мирных переговоров неожиданно изнасиловал его.
Гриббон чуть не упал с кресла.
— Как?! Почему?
— Что за идиотский вопрос: «Почему?!» Захотелось, и все. Два его ядреных личных доверенных охранника пригвоздили посла, раздели, и после Террап изнасиловал его… На фотографиях весь этот процесс наглядно виден. И личность делового трупа нетрудно установить. Она всем известна, по фотографиям в газетах хотя бы.
У Гриббона потекла слюна изо рта.
— Но ведь соитие с деловыми трупами категорически запрещается законом, вплоть до смертной казни.
— Конечно. Скандал будет не по поводу разврата, а по поводу неадекватности разврата, слабоумия и социального помешательства. Здесь налицо: а) соитие с деловым трупом, что подходит под статью о смертной казни, невзирая на лица; б) неуважение к статусу посла независимого суверенного государства.
— Он что, сошел с ума? — взвизгнул Гриббон слегка.
— Именно в этом направлении вам надо работать. Не то чтобы уж сошел с ума, но сильно поврежден умом. Пусть Зурдан убедится в этом. Именно такие документы он может легализовать, убедить Совет Правительства потребовать отставки Правителя… Великим государством не должен управлять слабоумный… Ну, Зурдану самому виднее, как использовать все это.
Гриббон заходил по комнатушке.
— Странно, неужели Террапу мало его лошадок? В конце концов, он мог уговорить посла — за очень солидную плату, конечно, — совершить соитие келейно, вдали от глаз. Деловые трупы ведь помешаны на деньгах. Когда речь идет о подкупе, вопрос только в сумме. Так они говорят…
